Ночь выдалась холодной, и ее дыхание туманным облачком оседало изнутри на плексигласе шлема. Каждый выдох Кот расплывался по забралу мутным пятном, которое быстро таяло, однако с каждым разом область конденсации становилась все шире, и она начала беспокоиться, что вскоре не сможет ничего разглядеть, несмотря на щель внизу и шесть вентиляционных отверстий размером с самую маленькую монетку каждое. Дышала Кот часто и глубоко, и справиться с этим было, пожалуй, легче, чем усмирить предательский стук сердца.

Она решила, что если будет дышать ртом, направляя выдох вниз, к щели под забралом, то сумеет частично решить проблему. Так Кот и поступила. В результате каждый ее выдох сопровождался теперь негромким и довольно низким не то свистом, не то гудением, в котором слышалась некая неприятная дрожь, свидетельствующая о том, что страх ее не прошел, а только притаился глубоко внутри.

Кот отважилась еще на один скользящий коротенький шаг, на другой, на третий… Вот она миновала окно гостиной. Свет бил ей в спину, и Кот подумала о том, как это неудачно. На фоне светлого прямоугольника ее силуэт будет отчетливо виден.

Ей следовало погасить обе лампы, но она не захотела оставлять Ариэль в полной темноте. В том состоянии, в котором та пребывала, она могла вовсе не различать светло вокруг или нет, однако Кот решила больше не перегружать ее психику без нужды.

Преодолев половину расстояния, которое отделяло ее от крыльца, Кот почувствовала себя увереннее и, вместо того чтобы и дальше двигаться боком, повернулась и пошла к южной оконечности веранды со всей скоростью, какую позволял ей развить громоздкий костюм.

Черный, как ночь, из которой он возник, и безмолвный как те редкие облака, что скользили по бескрайним звездным полям высоко в небе, первый доберман бросился на нее из-под передка фургона. Он не лаял, он даже не ворчал.

Котай едва не пропустила момент атаки. Она как раз забыла выдохнуть по правилам, и молочный туман затянул почти все забрало. Правда, тонкая пленка водяных капелек тут же испарилась, но пес был уже рядом; он взлетал по ступеням, прижав уши к шишковатой голове и оскалив влажные белые клыки.

Кот нажала на рычаг распылителя, который держала в правой руке. В неподвижном воздухе струя нашатыря ударила на шесть или семь футов.

Пес был еще слишком далеко, и едкая жидкость попала на пол, не причинив ему вреда.

Но он стремительно приближался.

Кот почувствовала себя ребенком, который вышел с водяным пистолетиком против танка. Из ее затеи ничего не вышло. Но эта штука просто должна, должна сработать, иначе она, Котай Шеперд, попадет доберманам на ужин вместе со своей новообретенной внутренней свободой.