— Надо же!

— Я не придавал этому значения до тех пор, пока Ленар не сказал, что Нойс был русским. Кюртэ — известный на весь мир торговец бриллиантами, Нойс — преуспевающий ювелир из Беверли-Хиллз. Оба — русские. Русскими были и братья Азов, которых убил — предположительно — Реймонд в Чикаго.

— Думаешь, речь идет о подпольной торговле бриллиантами и тут замешана русская мафия? — предположил Мартен. — Полагаешь, Реймонд был связан с этим нелегальным бизнесом? И Хэллидея убили из-за того, что ему удалось что-то узнать?

— Это могло бы многое объяснить: частный самолет, исчезновение файлов с данными о Реймонде, даже обстоятельства кремации его тела. Это также могло бы объяснить приезд российских следователей в Лос-Анджелес и присутствие здесь Коваленко.

— Согласен, — кивнул Николас, — он здесь не из-за банального убийства. Что же касается Реймонда, то вряд ли кто-нибудь станет присылать частный самолет ради спасения обычного наемного убийцы. Твоя версия выглядела бы вполне правдоподобно, если бы в ней присутствовали только братья Азов, Нойс и Фабиан Кюртэ. Но добавь сюда Реймонда, и все рассыпается. Я провел с ним достаточно много времени, я видел его лицо, слышал, как он говорит. Он был прекрасно образован и свободно говорил как минимум на трех языках, а может быть, и на четырех — я имею в виду русский. Я допускаю, что его прекрасно подготовили как киллера, но он все же был больше аристократ, чем наемный убийца. — Мартен помолчал, затем продолжил: — Возможно, Хэллидей считал, что речь идет о русской мафии, возможно, Ленар и Коваленко думают так же. Может быть, они и нароют что-нибудь, разрабатывая эту версию, но лично я в этом очень сильно сомневаюсь. Здесь что-то другое.

Когда они сели в машину, было всего начало десятого. Утром небо было ясным, в обед его заволокли тучи, а сейчас начал моросить мелкий дождик. Сквозь его пелену Мартен видел громаду Эйфелевой башни, верхушка которой на две трети исчезала в облаках. Друзья хранили молчание, которое прервал Форд.

— Ты — последний, понимаешь?

— О чем ты?

— Последний из бригады. Об этом говорил и Хэллидей, я помню его слова: «Бригада просуществовала сто лет, и теперь от нее остались лишь Бэррон и я». А теперь только ты…

— Я вообще хотел бы забыть о том, что имел к ней отношение. — Николас долго смотрел в окно, а затем добавил: — А Джонни был хорошим человеком.

— Именно по этой причине его убийство все усложняет. Ты полагал, что прошлое умерло, но теперь мы оба видим, что это не так.

Такси, ехавшее впереди них, стало тормозить. Форд тоже сбросил скорость и повернулся к другу. Его стеклянный глаз, разумеется, был лишен всяких эмоций, а вот второй был наполнен тревогой и страхом.