Дверь открылась, и вошел сэр Питер Китнер. Он был одет в строгий костюм. В отличие от Мартена сопровождал его не лакей, а полковник Мурзин.

— Добрый вечер, ваше высочество, — поздоровался Мурзин с Кабрерой, после чего обратился к Мартену: — Месье Коваленко попросил меня передать свои извинения. Обстоятельства требуют его присутствия в Москве.

Николас молча кивнул. Отныне ему придется рассчитывать только на собственные силы.

— Отец, — заботливо склонился к Китнеру Александр, — я хочу представить вам женщину, которую люблю и на которой намерен вскоре жениться.

Китнер остался почти безучастен. Поравнявшись с Ребеккой, он лишь слегка кивнул головой. Она посмотрела на него, а затем, пару мгновений спустя, обняла его так же порывисто, как совсем недавно Мартена. На ее глазах выступили слезы радости. Сделав шаг назад, Ребекка взяла Китнера за руки и начала бегло говорить по-русски о том, что рада, что они наконец-то встретились и что сейчас он находится здесь. Ее слова были просты и безыскусны, они шли от чистого сердца.

— А это мой брат, — прощебетала она, повернувшись к Мартену.

— Николас Мартен, сэр, — протянул тот руку.

— Как поживаете? — произнес Китнер по-английски и мягко пожал ему руку. Рукопожатие было едва различимо — простое соприкосновение пальцев.

Отсутствующий взгляд, рассеянные жесты. Казалось, что мыслями Китнер далеко отсюда. Трудно было сказать, то ли он устал, то ли находится под воздействием каких-то медикаментов. Как бы то ни было, он не походил на человека, который руководит глобальной медиаимперией.

— Ну вот, любимая, видишь? — Кабрера ласково обнял Ребекку за талию. — Вся семья в сборе. Ты, я, баронесса, мой отец, твой брат.

— Да, — улыбнулась она в ответ, — да…

— Ваше высочество, — внезапно вмешался в разговор Мурзин, постукивая пальцем по часам.

Кабрера кивнул и тепло улыбнулся:

— Ребекка, пора приветствовать наших гостей. Баронесса, отец, Николас, прошу вас следовать за нами.

93

93

20.00

Полированный мраморный пол из черных и белых плит зала виллы «Энкрацер» напоминал шахматную доску. Высокий сводчатый потолок был расписан великолепными фресками. Центральное место занимало изображение Зевса, парящего на орле над собранием богов.

Музыканты в белых галстуках и фраках разместились на заднем плане, у двустворчатого окна, доходящего до пола. Более сотни гостей в более изысканных нарядах или сидели за столами, стоявшими по периметру, или танцевали в центре зала.