Роберт покачал головой и надавил на подушку под шеей Карлоса, стараясь не пошевелить его голову. Он очень осторожно провел пальцем по шее напарника.

— Пойдем, тебе надо отдохнуть, да и ему тоже, — сказал капитан, идя к двери.

Роберт хотел как-нибудь подбодрить Анну, но не находил слов. Он молча пошел за капитаном, и никто из них не произнес ни слова, пока они не вернулись в палату Роберта.

— У него нет знака, — первым заговорил Роберт.

— Что?

— На шее, сзади… нет знака. Убийца его не отметил.

— И что это значит?

— Это значит, что он и не должен был умереть.

— Не должен был умереть? А если бы ты нажал не на ту кнопку?

Роберт не мог ответить на это. Он попытался сосредоточиться, но в голове слишком сильно стучало. Он сел на кровать, потому что комната снова начала кружиться.

— Надо ввести Мэтта и Дойла в курс дела, — сказал капитан, нарушая молчание.

— Что? О чем вы говорите?

— Я должен отстранить тебя от расследования, Роберт, ты же знаешь правила. Дело возьмут Мэтт и Дойл. Я хочу, чтобы ты рассказал им все, что знаешь, все, что у тебя есть.

— К черту правила, капитан! Это черт знает что такое…

— Ты знаешь, что я не могу разрешить тебе и дальше работать по этому делу. Из-за каких-то своих идиотских соображений убийца к тебе пристал. Звонит. Зовет по имени. Устраивает игры. В следующий раз, похоже, пригласит выпить. Как будто он слишком хорошо с тобой знаком.

— Вот именно поэтому, если вы выведете меня из дела, он может взбеситься еще больше. Кто знает, что он тогда устроит.

— Как будто кто-то знает, что он устраивает уже сейчас. У нас на него ничего нет, и тебе это известно. Три года расследования, а предъявить нечего. Может быть, следствию как раз не хватает двух свежих голов.

— Следствию нужно, чтобы я продолжал вести его с того места, на котором закончил. Мы уже подобрались к нему, капитан. Мы с Карлосом напали на что-то такое, что наверняка приведет к нему.

— Вот и хорошо, значит, введешь Мэтта и Дойла в курс дела.

— Это мое расследование, мое и Карлоса.