Он спросил у Нелл и Тары:

— Кто стрелял в него?

— Я стреляла, — ответила Тара.

Ромео же продолжал молить ее:

— Пожалуйста! Ты же дала обещание и должна сдержать его.

— На пол!

— Ох, ради бога, — простонал Ромео. Он с диким видом озирался, словно искал что-то.

— Мать твою, немедленно на пол!

Ромео кинулся к подоконнику. Схватил какой-то небольшой предмет. Когда он повернулся обратно, в одной руке у него была спичка, а в другой — спичечный коробок, и он был готов чиркнуть спичкой. Он завопил:

— Что за порево! Почему ты не помогла мне покончить со всем этим? Ты же обещала! Неужто я должен это сделать? Сжечь себя живьем? Почему ты не положила конец?

Какое-то мгновение все молчали. Где-то далеко раздались звуки сирен.

И тут Баррис сказал:

— Сынок, ты понимаешь, что собираешься сделать?

Он говорил тихо, но с такой торжественной серьезностью, что она привлекла внимание Ромео.

— Ты пришел за этим пистолетом, — сказал Баррис, имея в виду пистолет Шона, лежавший на полу, — и я позабочусь о тебе.

Ромео, ничего не понимая, молча уставился на него.

Наконец до него дошло.

Он сделал возбужденный и радостный выдох.

И двинулся в путь.

То приподнимаясь, то снова падая, он полз по полу. Наконец-то добрался. Но прежде, чем его пальцы дотянулись до пистолета, Баррис четырьмя выстрелами выполнил свое обещание позаботиться о нем.