Некоторое время они летели молча, а потом Фрея тронула Флина за плечо.
— Расскажешь мне об Алекс? — спросила она.
Он взял Фрею за руку.
— С удовольствием. Буду рад о ней поговорить, — улыбнулся он и начал рассказ.
Вдалеке медленно таял Гильф-эль-Кебир, а дельталет уносил их навстречу новому горизонту.
Гул аппарата стих и растаял вдалеке. Птицы тоже устремились на север — подыскивать новые обиталища в других долинах плато. Пустыня затихла, замерла, опустела. Остались только солнце, небо, песок, камень да у самого подножия скал — крошечный пятнистый геккон, который лениво вращал глазами и время от времени высовывал язык. Поверхность дюны перед гекконом вдруг затряслась, и зверек испуганно метнулся прочь. Еле заметные подземные толчки усилились, песок то вспучивался, то оседал, пока в один миг не взметнулся вверх фонтаном. На поверхности показалась рука с толстыми, в перстнях, пальцами. Чуть поодаль, в нескольких метрах слева, выбралась еще одна такая же, похожая на карикатурный блестящий мухомор. Затем весь песок забурлил, зашевелился, мелькнули очертания локтей, голов и плеч. Наконец из-под земли выбрались два плотных рыжеволосых типа. Они не без труда поднялись на ноги, стряхивая с себя целые потоки песка.
— Ты цел? — спросил один.
— Почти, — ответил второй. — Сам?
— Тоже почти.
Близнецы отряхнули пиджаки, огляделись, сориентировались.
— Вертолетов больше нет.
— Похоже на то.
— Пора бы уже выдвигаться.
— Пора.
— Не хочу волновать маму.
— И я не хочу.
— Кстати, ты не потерял?
Они синхронно вытащили из карманов по пригоршне чего-то похожего на мятую золотую фольгу, ухмыльнулись и победно ударили по рукам. Затем братья скинули пиджаки, перебросили их через плечо, в обнимку зашагали на восток — две красно-белые точки на необъятном желтом полотне. В безмолвии пустыни зазвучала песня: