Руби задумалась. Джулиан так много знает. Сколько же, интересно, ей потребуется лет, чтобы получить хотя бы половину его знаний? Что же касается его итальянского, он определенно был perfetto. Так зачем же задавать следующий вопрос? Почему она опять вспомнила: «Где сейчас распродажа?» В угоду дьяволу?

— Dove si puo trovare i prezzi buoni? — сказал Джулиан.

Именно так эта фраза звучала из уст девочки, слово в слово. В тот самый момент, когда он заканчивал фразу, он отвел глаза. Как будто бы задумался над чем-то. Руби показалось, что она умеет обращать внимание на всякие пустяки. Та, другая фраза — «Questo е l'inizo della fine» — не имела ничего общего ни с распродажей, ни с венецианским сленгом, ни с чем-либо еще. Тогда почему же он намеренно пытался запутать ее? Это что, шутка? Она не понимает такие шутки.

— О чем задумалась, Руби?

— Об итальянском, — сказала она, продолжая размышлять. Если это не шутка, тогда что? Что смешного в фразе «Начало конца»? Может быть, эта путаница с итальянским давала повод подумать об еще одном деле? «Так красиво звучит».

И если это было новым делом, ей нужно было узнать больше, намного больше. Холмс всегда перечислял Ватсону известные ему факты в начале каждого рассказа, но сначала нужно было собрать эту информацию.

— На каких еще языках ты говоришь, Джулиан?

— Французском, испанском, португальском. Немного знаю арабский, русский и совсем чуть-чуть — немецкий.

— Мама говорит, что твоя семья занималась нефтью.

— Верно.

— Поэтому ты успел пожить везде.

— Далеко не везде, но кое-где все-таки побывал.

— Где тебе понравилось больше всего?

— В Лондоне.

— В Лондоне есть нефть?

Молчание.

— Мы родом из Лондона. Там у нас был дом.

— Тогда все понятно.

— Что?