– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила я.

Дункан встал и отложил наушники.

– Как насчет того, что мне очень жаль?

Я покачала головой.

– Боюсь, этого явно недостаточно.

Я зашла в комнату, прикидывая, успею ли я нанести ему парочку болезненных ударов, прежде чем: а) он одолеет меня; б) вмешается констебль Джейн.

– Ты хотя бы представляешь себе, через что мне пришлось пройти в течение последнего года?

Дункан, наверное, все-таки испытывал угрызения совести, потому что смотреть мне в глаза он не мог.

– Почти каждый божий день мне приходилось видеть беременных женщин, разговаривать с ними, дотрагиваться до них, выслушивать их жалобы на тошноту, слабость, боли в спине и паху, Я с трудом удерживалась от того, чтобы не наброситься на этих дур и не заорать, чтобы они прекратили скулить и благодарили Бога за счастье, которое он им послал. Мне приходилось брать на руки каждого новорожденного, трогать крепкое маленькое тельце, и каждый раз во мне борол ись два желания – мне хотелось или сбежать вместе с этим малышом как можно дальше, или вышвырнуть его в ближайшее окно. Каждый раз, когда я передавала ребенка его матери, мое сердце рвалось на части. Мне хотелось броситься на пол родильной палаты и зарыдать в голос. Ну почему, почему, почему это не я? Почему я не могу сделать того, что может сделать любая нормальная женщина?

Мне показалось, что я слышу шаги в коридоре, и это было неудивительно, потому что под конец я сорвалась на крик. Дункан по-прежнему избегал моего взгляда, но мне показалось, что он испугался. Думаю, я и сама немного испугалась собственной вспышки. Два года страданий, разочарований и недоумения по поводу того, что я не способна зачать ребенка, в этот вечер вылились в слова, и я впервые дала им волю. Дункан повернулся ко мне спиной и оперся о подоконник. Я обошла кровать, стала рядом с ним и постаралась говорить тише. Я не узнавала собственного голоса. Он был неприятным и злым.

– Но я могу, да? Я могу иметь детей. Я страдала напрасно. Но сколько было боли… Тебе не нужно было подпиливать мачту, чтобы убить меня, Дункан. Ты медленно убивал меня в течение целого года.

Я швырнула в него упаковку таблеток, но облегчения не испытала, и начала озираться по сторонам в поисках более весомых аргументов. К счастью для нас обоих, ничего подходящего под рукой не оказалось. Лампа на прикроватной тумбочке казалась достаточно массивной, но когда я сообразила, что сначала придется выдернуть шнур из розетки, это странным образом меня успокоило.

Я направилась в двери, но на пороге обернулась и сказала: