На своей станции он сошел один и, не торопясь, направился к дому. Автобусы уже не ходили, прохожих он тоже не увидел. Издали Демин с огорчением отметил, что окна его квартиры погашены — значит, его не дождались, легли спать.

Снег перестал, потеплело, и теперь шел дождь, частый и стремительный. Издали, из-за кольцевой дороги, донесся вой электрички. Демин представил, как несутся в темноте, в мокрой весенней темноте пустые вагоны с рядами светящихся окон, несутся, как бы раздвигая струи дождя. И грохочут на стыках колеса, и загнанно кричит перед переездами сирена головного вагона. Представил, как сразу после того, как пройдет электричка, затихает ее металлический грохот и наступает тишина. Такая полная сосредоточенная тишина, что слышен шелест капель в мокрых ветвях елей…

Дверь он открыл своим ключом, разделся в тесной прихожей, повесил куртку на угол двери, чтобы не намокла одежда на вешалке. А когда, выпив пакет молока, уже шел в спальню, нечаянно наткнулся в темноте на стул и разбудил жену.

— А, это ты,— пробормотала Клара сонно.— Пельмени в холодильнике. И посади Анку на горшок, а то будет горе и беда…

— Посажу… Не привыкать сажать-то…

И ЗАПЕЛА СВИРЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ…

И ЗАПЕЛА СВИРЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ…

1

1

В доме, где жил Демин, не у многих был телефон — у начальника стройуправления, мастера по изготовлению модельной обуви и у него, у Демина. Пользуясь служебным положением и добрым отношением начальства, он сумел пробить себе телефон. И сейчас, услышав еле различимый звонок, Демин безошибочно определил — звонят ему. Но не прибавил шагу, нет. Миновав площадку третьего этажа, он так же размеренно продолжал подниматься, помахивая пустым мусорным ведром. Звонки продолжались. Когда Демин поднялся, наконец, на свой пятый этаж, он уже знал, кто звонит, по какому поводу, знал даже, что его ожидает в ближайшем будущем.

Ход его рассуждений был несложен. Если звонок случайный, если кто-то ошибся номером, то о нем и говорить нечего. Человек повесит трубку и наберет номер снова. Если кто-то из друзей некстати вспомнил его на ночь глядя, то вряд ли он будет выжидать более пяти звонков. За это время Демин успеет подойти к телефону из любой части своей тридцатиметровой квартиры. Конечно, звонит дежурный. Для проверки он положит трубку, наберет снова, позвонит через минуту, через пять минут. Открывая дверь и ставя в угол ведро, Демин уже мысленно прощался с этим тихим вечером, наверняка зная, что ночевать ему сегодня дома не придется, что ждет его длинная суматошная ночь, вспышки фар, крики людей, будет рассвет, будет усталое и разбитое утро, рваный сон в машине на ходу, а потом наступит день…