Все еще сбитая с толку, секунду или две Дайана слепо смотрела на Холлис, а затем кивнула.

— Квентин. Я потянусь к Квентину.

Холлис почувствовала волну огромного облегчения, и тяга стала сильней. Слишком сильной, чтобы ей противиться. Она ощутила, что покидает это место или время или чем бы это еще ни являлось, и возвращается в свою реальность. И в последние секунды, когда серое время начало мерцать, а затем тускнеть, она взглянула на Брук.

Девочка улыбалась. И в ее глазах был странный, неживой свет.

* * *

Дайана втянула воздух и открыла глаза, немедленно ощутив свое живущее, дышащее — и очень, очень болезненное — тело. Она увидела незнакомый потолок, услышала щелчки и гудки аппаратуры, и поняла, что находится в больнице. Она почувствовала, как что-то оставило ее лоб, и увидела, что это рука Холлис. И автоматически посмотрела налево.

Холлис резко осела, почти упав на руки Ризу, но осталась в сознании. Она была бледна, с огромными черными кругами под глазами, но все еще на своих ногах. Более-менее. И усмехалась.

— Эй. Эй. Мы сделали это.

— Ты сделала это, — пробормотала Дайана, ее голос был скрипучим, а слова царапали горло. — Спасибо тебе.

— Даже не упоминай об этом. Мне это доставило удовольствие. Только давай не будем повторять, ладно?

— Хорошо.

— Дайана…

Она посмотрела направо и увидела Квентина, ощутив, как что-то внутри нее болезненно переворачивается — он был изможден, его глаза ввались. И ей было больно видеть его в таком состоянии. Ей было больно и невыносимо смотреть, как он мучается и боится поверить, что она на самом деле вернулась назад.

Квентин держал ее руку у своей щеки, и она смогла провести пальцами по его коже.

— Я люблю тебя, — проговорила Дайана скрипучим голосом.

Его глаза засветились такой теплотой, что казалось, она может в ней утонуть. И Дайана поняла, что может стать по-настоящему счастливой.

— Я люблю тебя. Так сильно.

Холлис перестала усмехаться и посмотрела на Демарко.