— Моя, — ответила она. — А что?

— Вы тогда хорошо разбирались в технике видеозаписи?

— Ну, основы, конечно, знала.

— А Бад что-нибудь в этом понимал?

— Я научила его пользоваться видеокамерой. А почему вы спрашиваете?

— Видите ли, в рапорте, который я читал, сказано, что Бад уничтожил кассету, так сказать, физически. Это правда?

— Что вы хотите этим сказать?

— Когда вы уезжали из отеля, Бад якобы притормозил у обочины, швырнул кассету на асфальт и переехал ее. А все, что от нее осталось — то есть обломки пластмассы и куски видеопленки, — сжег.

Она отрицательно покачала головой:

— Ничего подобного. Он стер запись в номере отеля. — Она добавила: — Я сказала об этом федералам и знаю, что Бад дал им точно такой же ответ. Никто из нас и словом не обмолвился о «физическом», как вы выразились, уничтожении кассеты и пленки.

Однако кто-то же ее уничтожил — полностью. Скорее всего мистер Тед Нэш.

— Федералы спрашивали вас, куда вы дели кассету?

— Да. Они спросили меня об этом, и я им ее отдала. — Она посмотрела на меня и добавила: — Потом я узнала, что даже стертая видеопленка может быть восстановлена… с помощью каких-то современных технологий. Не имею представления, удалось ли федералам это сделать… Скорее всего нет, поскольку в противном случае они увидели бы все то, что видели мы с Бадом… и, возможно, пришли бы к другому заключению. — Она посмотрела на меня и спросила: — Как вы думаете, им удалось восстановить пленку?

— Я не знаю. — На самом деле я отлично все знал. У меня не было никаких сомнений в том, что специалисты, работавшие в лаборатории ФБР, в состоянии восстановить стертую запись по остаткам магнитных изображений — при условии, что на пленку после этого ничего не записывалось. — После того как вы стерли запись, пленка оставалась чистой?

Она кивнула.

— Кассета все еще находилась в видеокамере. Явившись сюда, федералы первым делом спросили меня о пленке. Я зашла в гостиную и принесла им видеокамеру. Они в это время сидели вот за тем столом.

— Значит, сидели и задавали вам вопросы. И что же вы им отвечали?

— Я сообщила им правду о том, что мы видели. Они уже разговаривали с Бадом, но я не знала, что он им сказал, поскольку они запретили ему со мной контактировать. — Изогнув губы в презрительной улыбке, она добавила: — И этот трус даже ни разу мне не позвонил. Федералы появились у меня в понедельник — на следующей неделе после катастрофы, и заявили, что им нужно меня допросить. А еще они сказали, что было бы хорошо, если бы мой рассказ как можно меньше отличался от рассказа Бада, что это в моих же интересах. Как выяснилось, он кое в чем им солгал — отрицал, в частности, что мы занимались на пляже сексом. Сказал, что мы просто гуляли. Но я рассказала им всю правду — от начала и до конца.