— Благодарю за выпивку и информацию, — съязвила я. — Больше я тебя не побеспокою.

И рванулась к двери. Даже успела сделать два шага, прежде чем Шон схватил меня за руки.

— Подожди! Просто успокойся и выслушай меня.

— Я хочу уйти.

— А мне плевать! Ты ведешь себя как обидчивая дуреха. И ты выслушаешь меня, даже если мне придется продержать тебя здесь всю ночь.

Я сильно втянула воздух носом.

— Как, черт возьми, человек с моей внешностью может показаться на экране?! — завопила я, теряя всякий контроль над собой. — Я всю жизнь пытаюсь избегать любопытных взглядов, а ты хочешь, что бы я «блистала» на телевизионных экранах? Чтобы совершенно незнакомым людям становилось плохо от одного взгляда на меня? О чем ты, черт тебя дери, думаешь? Как ты можешь…

И все. Батарейка села. Похоже, до сего момента я не понимала, что значит «иссякнуть».

— Все сказала? — спросил Шон.

Я молчала. Сил ответить не было. Я устала.

— С моими рейтингами все в абсолютном порядке, — сказал он. Пока я бесновалась, Шон оставался унизительно, раздражающе спокоен. — Мы считаем, что привлечение еще одного ведущего расширит зрительскую аудиторию. Ты слишком переживаешь по поводу своего шрама — это всего лишь шрам. Мы можем снимать тебя в таком ракурсе, что его не будет видно. Мы можем снимать тебя вполоборота, со спины, справа. Дадим тебе просмотреть отснятый материал, и ты внесешь коррективы, прежде чем мы будем монтировать окончательную версию.

Я больше не спорила. Он ничем не рисковал, зачислив меня в свою съемочную группу.

— Думаю, через некоторое время ты станешь более раскованной, но последнее слово за тобой. Я предлагаю тебе эту работу потому, что ты отличный ветеринар и имеешь опыт работы с тропическими пресмыкающимися. И — да, ты права — частично из-за твоей внешности тоже. Уверен, что я не единственный в мире мужчина, который считает тебя красавицей.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Мне показалось, что даже змеи прислушиваются.

«Это всего лишь шрам… Уверен, что я не единственный…»

Это просто смешно. Он жестоко насмехается надо мной по какой-то необъяснимой причине. Дальнейший спор лишен смысла. Я должна просто развернуться и уйти. Его хватка ослабла — как раз подходящий момент. Гневный взгляд напоследок, поворот на каблуках — и прочь из дома. Он протянул левую руку и пальцем провел по моей правой щеке.

— Ты красавица, — сказал он. Теперь он говорил шепотом. Палец двинулся вниз по подбородку, потом вверх — по искореженной левой щеке. — Но с изъяном. Поэтому еще более интригующая.

В комнате уже было темно, моих ушей достигал только один звук — шум океана в пятидесяти метрах от нас. Шон чуть отступил, наклонился ко мне, и я не сразу поняла, что он меня целует.