«Нет, только не это! Неужели он вообразил, что я его запугиваю? Карл намекает на то, что Куинн сможет описать его полиции, когда все это останется позади?»

Сердце Беттины бешено заколотилось.

Куинн прислушивалась к разговору. Девочка знала некоторые слова, которые употребляли взрослые.

— А ты много помнишь? — вдруг спросила она Карла.

— Достаточно.

— Что такое «достаточно»?

— Я помню достаточно всего.

— Из того, что раньше, или из того, что сейчас?

Карл задумался над этим вопросом, затем повернулся к Беттине.

— Скажи ей, чтобы она замолчала. Разве ей сейчас не пора спать?

Беттина уложила Куинн себе на колени, взяла плюшевого медвежонка и вложила его в протянутую детскую руку.

— А сказка? — спросила Куинн.

Это был четкий домашний ритуал — медвежонок в руке, одна сказка и только потом спать.

— Да, моя милая, сейчас будет сказка.

Вся беда заключалась в том, что Беттина была слишком напугана и не могла придумать ничего, кроме безумных страшилок о том, что будет, если дядя достанет свой пистолет, чем все это закончится и почему у него мертвые глаза. На курсах актерского мастерства Беттина занималась изучением всей гаммы выражений человеческого лица.

Она снова начала клацать зубами. Это происходило время от времени с тех самых пор, как они сюда приехали. Холод тут был ни при чем. Так проявлял себя страх, переполняющий ее.

— Прекрати это! — проворчал Карл.

— Н-не… не могу.

— А ты смоги.

Он даже не повысил голос, лишь переместил руку на дюйм ближе к пистолету, засунутому за пояс. Карл постоянно проделывал этого. Он словно дрессировал собаку, добиваясь от нее послушания.