Пейтон посмотрела на присяжных. Ей показалось, что некоторые из них уже вполне ясно себе представили неприглядные последствия того, куда может завести вполне невинное предложение «немного развеяться».

— Итак, вы пошли в бар?

— Да. Сначала в один, а потом в другой. Там мы встретили его друзей.

— Вы можете вспомнить, сколько алкоголя в тот вечер выпили?

— Я не могу сказать точно. Не думаю, чтобы я выпила очень много, принимая во внимание все, что случилось в тот день, я просто не смогла бы выпить слишком много. Я устала и чувствовала себя ужасно. Ведь я только что прилетела из Нью-Йорка в полной уверенности, что муж изменяет мне.

— В котором часу вы покинули последний бар?

— Я помню только, что мне стало очень плохо приблизительно около двух часов ночи. И мы сразу же ушли. После этого я уже ничего не помню.

— Что вы можете сказать о том моменте, когда пришли в себя?

— Это было уже утро. Я проснулась в квартире Гэри.

По залу прокатился ропот. Еще бы, ведь они услышали новые пикантные подробности!

У Пейтон часто забилось сердце. Наступил самый неприятный для нее момент. Тони должен был задать ей пару вопросов, на которые она предпочла бы не отвечать. Но вчера вечером, когда они с Тони репетировали сегодняшнее выступление, он убедил ее в том, что если она собирается рассказать всю правду, то лучше ей самой поведать суду обо всех деталях, чем дать Оуну возможность выпытать их во время перекрестного допроса.

— Где конкретно вы находились, когда проснулись?

— Я лежала в его кровати. Гэри спал на диване.

— Вы были одеты?

— Не совсем.

— Что на вас было надето?

— На мне были мои трусики и футболка Гэри.

Зал зашумел еще громче. Судья стукнул молотком, сказав:

— Прошу соблюдать порядок.

Тони заговорил снова: