— Не заставляй меня делать это, — сказала она.

— Ты не сможешь.

— Мой отец был полицейским, и я прекрасно стреляю.

— Но я не банка с ватными тампонами, в которую ты стреляла в клинике Хейвервиля. И я не похож на черно-белые мишени, в которые ты целилась, когда училась пользоваться своим пистолетом.

Она еще раз убедилась в том, что он очень внимательно наблюдал за ее жизнью. И это окончательно вывело ее из себя.

— Я сделаю это, обещаю тебе.

— Ты не сумеешь убить меня.

Она прицелилась ему между глаз. Руди пристально взглянул на нее, как будто поддразнивая. У Пейтон была великолепная позиция для точного выстрела, но все-таки что-то останавливало ее. Тот же самый страх мешал ей, когда она покупала пистолет. Она рассказала об этом своему адвокату, когда пришлось давать показания об инциденте в Хейвервиле. Пейтон посвятила свою жизнь лечению людей и никогда не сможет убить человека. Она не может быть чьим-то палачом.

Руди подошел ближе к Кевину и прижал дуло пистолета к его голове.

— Ты не можешь убить меня, Пейтон.

— Немедленно брось пистолет, или ты умрешь.

— Ты не выстрелишь.

— Я выстрелю.

— Нет, ты не сделаешь этого, потому что любишь меня.

Она неожиданно почувствовала бешеный прилив сил.

Палец Руди, лежавший на курке, дрогнул, и Пейтон немедленно отреагировала. Ее выстрел был таким громким, что показалось, будто комната раскололась на части. Голова Руди откинулась назад, но перед этим он успел нажать на курок. Это мгновение показалось Пейтон вечностью. Пуля разнесла череп Руди. Его голова дернулась, из нее брызнул фонтан алой крови. Его ноги согнулись. И все-таки он еще раз попытался нажать на курок.

— Нет!

Она рванулась вперед, но тут же упала на пол, забыв, что прикована наручниками к лежащему полицейскому. Послышался тихий щелчок, и она в ужасе застыла на месте.

А потом наступила тишина. Эта удивительная тишина.

Она подняла голову, пытаясь что-нибудь увидеть сквозь слезы. Руди лежал в луже крови рядом с кроватью. И тут Кевин пошевелился. Он был цел и невредим. Руди сделал холостой выстрел.