Марк Пирс работал и тренировался в обычном спортивном клубе, полном, как все подобные заведения, грубых, потных и отвратительных мужиков. Мужчины всех рас собрались здесь с целью обрести физическое совершенство и применять его на деле. Квадратики на прессе и ужасающие бицепсы были здесь стандартом. Ньюсон отметил, что молодым людям, увлекающимся боевыми искусствами, в какой-то момент попытались напомнить об изначальных духовных корнях этого мастерства. На стенах висели плакаты с изображениями садящегося солнца, неподвижного моря и прекрасными рассуждениями о гармонии и умеренности. С других плакатов смотрели Ван Дамм, Брюс Ли и Терминатор. Клиенты этого клуба приходили сюда не для того, чтобы познать себя и завершить духовное путешествие к целостности. Их целью было научиться одним ударом отделять голову человека от тела.

Ньюсон стоял в дверях, в то время как бритоголовый здоровяк, видимо сотрудник клуба, упорно его игнорировал и продолжал уделять все свое внимание игровому автомату, изображающему кикбоксерский поединок. Наконец игра закончилась.

— Для начинающих — в общественном центре Мосайда, — сказал он, не глядя на Ньюсона. — Но на твоем месте, приятель, я бы просто купил себе пушку.

— Я не собираюсь учиться кикбоксингу, — ответил Ньюсон. — Мне нужно увидеть одного человека. Марка Пирса. Я из полиции.

Ньюсон достал свой жетон, на который мужчина взглянул с плохо скрытым презрением.

— Бля, это ты — инспектор?

— Да.

— Бля-я, значит, южные полицейские такие же задроты, как и ваши футболисты.

— Не могли бы вы сказать мистеру Пирсу, что я его жду?

— Марки! — крикнул бритоголовый молодому человеку, который был занят тем, что посылал удар за ударом в многострадальную голову спарринг-партнера, явно уступающего в классе. — МАРКИ!

Но тот не слышал. Он полностью ушел в свой мир, где были только пот, мышцы и избитая туша противника. Его существование сводилось только к этому. Здоровяк выключил музыкальный центр, орущий на полную катушку гангста-рэп, подошел к рингу и облокотился на канат.

— Марк, твою мать!

Наконец собственное имя проникло в мозг Марка, и он прекратил драться. Повернувшееся к Ньюсону лицо было безумное, агрессивное и одновременно подозрительное, словно у собаки, которую оттащили от миски с едой.

— Тут легавый из Лондона, говорит, что к тебе.

Марк Пирс вспомнил. Моргая от пота, ручьями лившегося по лицу, он положил на голову полотенце и вылез с ринга.

— Не могу уйти, некогда переодеваться и вообще, — объяснил он. — Всего три часа на тренировку, а потом надо чистить сортиры, так что давай быстро, понял?