В тот день Мицуру была совсем не такая, как всегда. Под ее натиском я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Уж больно ты загорелась. Прямо насильно хочешь меня заставить. Чего тебе надо?

С какой стати она со мной так разговаривает? Разве я в чем-то виновата? Что происходит? Мицуру тем временем допила чай и поставила чашку на блюдце. Посуда звякнула, и Мицуру, как по сигналу, разразилась тирадой:

— Я вот что думаю. Может, и не надо тебе говорить, но я скажу. Вы с Кадзуэ очень похожи. Тебе страшно хотелось выбиться в передовые и пробиться в школу Q. Ну пробилась — и что? Зря старалась. Слабо тебе оказалось тягаться с другими. Поэтому ты быстренько забила на учебу. Оказавшись в такой школе, вы с Кадзуэ никак не могли привыкнуть к роли чужаков. Как вам хотелось перепрыгнуть через этот барьер, сделаться «своими»! Поэтому вы стали обезьянничать: укоротили юбки, натянули гольфы. Что, забыла? Может, невежливо так говорить, но ты в конце концов сдалась, поняла, что без денег за «элитой» не угнаться. Сделала вид, что тебя ничто не волнует — ни мода, ни мальчишки, ни учеба, — и копила злобу, думала за счет этого продержаться в школе. Злоба росла в тебе с каждым годом. Поэтому я и решила держаться от тебя подальше. Что до Кадзуэ, то она старалась не отстать от других любой ценой. У ее родителей водились деньги, плюс она сама была способная. Вот и думала, что сумеет как-нибудь пробиться. К чему привела ее настырность? В школе над ней стали издеваться. Все видели, как она из кожи лезет. Девчонки-подростки — очень жестокий народ, Кадзуэ им казалась неотесанной выскочкой. Ты тоже над ней смеялась, хотя и над тобой издевались. Помню, как ты плакала, когда тебя кто-то обозвал «нищей деревенщиной». Это было на уроке физкультуры. Тогда ты и выбрала стратегию выживания, решила стать волком-одиночкой. Хотя эта стратегия часто тебя подводила. А ты школьное кольцо носишь? Все девчонки перед выпуском заказали себе кольца.

Мицуру покосилась на мою левую кисть. Я торопливо повернула руку, чтобы она не глазела на кольцо.

— Ты о чем?

Мой голос дрожал от обиды. Передо мной была совсем другая Мицуру. Я не знала, как реагировать на ее натиск, как поставить ее на место. В школе я ничего подобного от нее не слышала. Кроме того, в соседней комнате сидел мой любимый Юрио, который мог слышать наш разговор.

— Не помнишь? Трудно говорить об этом, но я все-таки скажу, что думаю. Может, мы больше не встретимся.

— Ты куда-то собралась?

Мицуру, видимо, послышалась тревога в моем голосе. Лицо ее смягчилось, и она рассмеялась.