Жорж Габриэль подбросил и крохи другой информации, но они лишь подтверждали очертания той мозаичной картины, которую Чапел и Сара уже сумели составить из имеющихся у них разрозненных кусочков. Отец его улетел в Буэнос-Айрес двумя днями раньше. Проверка бортовых журналов показала, что некто по имени Клод Франсуа, пассажир первого класса, сделал пересадку на самолет, летевший в парагвайскую столицу, город Асунсьон, и вернулся в аэропорт «Шарль де Голль» этим утром. Упоминание фирмы как «Интелтек» побудило Жоржа признать, что он слышал это название.

Допрос еще продолжался, а в дом Габриэля в Нейи уже нагрянули с обыском. Увы, там никого не оказалось, никого и ничего — словно до них здесь побывала стая саранчи. В настоящее время коллеги Леклерка проверяли, с кем разговаривал по стационарному телефону ее хозяин, чтобы выяснить, не звонил ли он кому-то из сообщников перед тем, как скрыться. Однако Чапел сомневался, что это даст какой-нибудь результат.

Офис фирмы «Ричмонд холдингс» также оказался совершенно пустым. Потребовалось бы много месяцев, если не лет, чтобы проследить, куда вкладывались ее деньги. Дело в том, что компания — это совсем не то что отдельный человек. На финансовые организации в подобных случаях не так-то просто нажать, как это произошло совсем недавно, на прошлой неделе, когда соответствующее давление открыло перед Чапелом и Сарой двери дружественных финансовых организаций.

Сейчас с Жоржем Габриэлем беседовал один из товарищей Леклерка. Один из тех, кто бинтует костяшки кулаков перед тем, как войти в камеру, и у которого те оказываются в крови еще до того, как он начинает задавать вопросы. Знал ли Габриэль больше того, что сказал? Чапел не имел на этот вопрос однозначного ответа. Они играли в очень серьезную игру. Он не думал, чтобы вдовы его погибших друзей стали возражать против того, чтобы они вели ее максимально грубо. В конце концов, им просто нужно было узнать, не осталось ли у Жоржа Габриэля еще что-нибудь за душой. Чапел начинал понимать главное правило ведения допросов: пленный не должен прекращать говорить, пока не скажет того, что от него хотят услышать. При отсутствии твердых фактов у них имелись действия Марка Габриэля, и это должно было их утешить.

Габриэль в Париже. Его решимость избежать риска и убить сына ради того, чтобы парень не проболтался, стоила многих томов свидетельских показаний и красноречиво свидетельствовала о реальности его планов. Или он, как полагал Жорж, пытался убить собственного сына, дабы того настигло справедливое возмездие? Во всяком случае, Жорж Габриэль подтвердил, что задуманное его отцом близится к осуществлению и теперь для него успех — только вопрос времени.