Он уже было совсем принял решение распрощаться со своей прежней работой, когда ему вдруг позвонил Марк Габриэль.

Это был чистый и неприкрытый шантаж, и Гленденнинг не нашел в себе сил отказаться. Дело в том, что Габриэль уже давно следил за финансовыми махинациями Гленденнинга. Он, кстати, тоже имел друзей в высоких кабинетах и представил Гленденнингу целый каталог его не слишком-то честных сделок. Гленденнингу выбирать не приходилось: он оказался в весьма затруднительном положении. Пришлось забыть о своей гордости и пойти на сделку с совестью. Габриэль не просил о многом. Он лишь хотел, чтобы Гленденнинг присматривал за разведслужбами, — следил, чтобы ни одна из них не подбиралась чересчур близко. К тому же он заверял, что его дела носят исключительно «домашний» характер и касаются только Саудовской Аравии.

Однако события 11 сентября 2001 года привели к тому, что внимание, уделяемое разведками всего мира ближневосточным делам, стало куда более пристальным. Когда Сара Черчилль позвонила из Лондона и сообщила, что идентифицировала новую группу, называющую себя «Хиджра», Гленденнинг мало чем сумел помочь. Не мог же он открыто вставлять этой барышне палки в колеса и тем самым поставить под вопрос свое стремление искоренять экстремизм повсеместно и во всех его формах. Предупреждения, которые он присылал агентам Габриэля, отвечающим за работу на местах, по большей части теми игнорировались. А Габриэль нажимал на него, желая большего. Так, в последнюю неделю он жестко потребовал предоставить ему внутреннюю информацию о деятельности группы «Кровавые деньги», угрожая выдать его Гадбуа и обвинить в гибели трех агентов Казначейства, если Гленденнинг заартачится.

Как бы то ни было, теперь между ними все кончено. Гленденнинг сделал этому арабу последнее одолжение. Габриэль получил свою бомбу. Теперь он мог взорвать ею хоть половину Саудовской Аравии.

Надев смокинг, Гленденнинг взял трости и заковылял в сторону лестничной площадки. Первое же, что он сделает, выйдя в отставку, — это заведет себе лифт, подумал адмирал. Приблизившись к бару, на полпути к выходу, он решил сделать себе коктейль. Налив в стакан для виски с содовой русской водки, он бросил в нее несколько кубиков льда и выжал немного лимонного сока.

— Клэр, — позвал он, — ты готова, любимая? Пора ехать. Нельзя заставлять президента ждать.

Из ванной комнаты до него донесся запах духов. Она переодевалась, и он подумал о том, как изменилась его жизнь с тех пор, как они встретились. Решение расстаться с надоевшей женой и покончить с браком, в котором давно не осталось любви, обещало ему желанное будущее. Он мечтал помогать Клэр победить болезнь. А потом они поженятся. Уедут на один из островов Карибского моря, где Габриэль будет значить для него не больше, чем какой-нибудь дурной сон, и вся их жизнь станет сплошной нескончаемой чередой золотых закатов и полных страсти ночей.