Пересекая детский парк Корамз-Филд и вдыхая сложную смесь запахов свежескошенной травы, дизельного топлива газонокосилок и мини-зоопарка, я подумал о том, захочет ли Алиса теперь, после излечения, иметь детей. Раньше никто из нас не поднимал этот вопрос. Возможно, мне и не следовало спрашивать самому, но вдруг случится так, что она захочет… И что мы скажем своим детям? «Ваша бабушка? О, она убила свою сестру, полиция ее так и не поймала». Нет уж, я буду лгать им, как лгала мне моя мать.

Пожалуй, лучшее, что я мог бы сделать для всех вовлеченных в эту историю — по крайней мере для тех, кто еще жив, — это спуститься по улице Дафти, к которой я сейчас приближался, оттуда свернуть на Бедфорд-Роу и вернуть ключи секретарю господина Грирстоуна. Потому что я до сих пор не был уверен в том, что моя мать действительно убила Энн. И, поскольку доказательства были практически исчерпаны, не стоило продолжать поиски. Я уже почти поверил в то, что шепот был моим ночным кошмаром. Надпись «Мисс Джессел» на листе бумаги со временем потускнеет, и следа от нее не останется. Мисс Хамиш я скажу, что тщательно осмотрел весь дом и ничего не нашел.

Только мне придется вернуться туда в последний раз, поскольку дневник Энн остался на столе в библиотеке. Вместе с планшеткой, посланиями и початой бутылкой виски. Да и на кушетке был небольшой беспорядок.

Я мог бы смахнуть бумагу со стола, смять ее не глядя. Убраться в библиотеке, положить дневник Энн в тайник, запереть дом и вернуть ключ в адвокатскую контору. Ставни были открыты, привидения не ходят по дому при свете дня. Я кликнул такси и, пока оно останавливалось, успел передумать, так что водителю уже говорил, чтобы вез меня в архив. Все-таки для начала я должен был успокоить душу, выяснив все про Хью Монфора. Пока мы ехали к архиву, я вдруг вспомнил, что не знаю его второго имени, так что лучше бы начать с изучения микропленок газеты «Таймс» в Британской библиотеке, где могло остаться объявление о помолвке. В архив все равно пришлось бы возвращаться. Собственно, а к чему вообще были эти поиски? В четыре утра мне казалось совершенно необходимым доказать, что шепот ошибался. Теперь эта идея представлялась полным безумием.

Двери архива уже были открыты, когда я поднялся по ступенькам. Небольшая группка посетителей быстро распределилась по стойкам регистрации, и я остался наедине с реестрами, в которых были зафиксированы все смерти за период с 1945 по 1955 год. Я хотел лишь одного: не найти ничего.

Ничего и не нашел, пролистав записи за второе полугодие 1949 года. Ничего не оказалось и в первом, втором и третьем кварталах 1950 года. Но в реестре смертей за октябрь — декабрь 1950 года обнаружил собственное имя: