— Иди. Мужу привет передай, помнишь, где сына оставили? Заберете его там.

Она стояла, растирая запястья рук, пошатывалась, ноги затекли.

— Иди, пока не передумал. Ты по-русски понимаешь? — я помахал рукой в сторону деревни.

— Спасибо, — выдавила она из себя и неровной, пошатывающей походкой пошла в деревню.

В это время показался Рабинович. Все как в фильме «Мертвый сезон», когда производили обмен шпионов, промелькнуло в голове.

— Андрей, быстрее! — крикнул я. — Сейчас гонки начнутся!

— Не могу быстрее, — ответил Рабинович-Коэн, скособочившись подбегая к машине, держась то за бок, то за руку.

Залез в машину. Я ударил по педали газа.

— Ходу, Андрюшенька. Ходу! — проорал я. Оборачиваюсь, погони не было. Пока не было.

— Спасибо, Леха, ну — спасибо! Я думал, что ты ушел, — бормотал Андрей, вцепившись поручень.

— Становится традицией спасать тебя. Если сейчас начнется погоня, то хватай автомат и лезь назад, будешь отбиваться, там и гранаты есть, правда мало, но уж что есть! — орал я, отчаянно крутя баранку, пытаясь поймать дорогу.

Меня колотила нервная дрожь.

— Откуда оружие, Алексей?

— Из закромов твоей необъятной Родины!

— А почему так мало?

— Бля! Я, что похож на трактор? Сколько мог, столько и унес, плюс две мины «МОНки» использовал, думаю, не обеднеет твоя ридна Израильщина?

— Не обеднеет! — Кивнул головой Андрей.

На каждой кочке он охал.

— Сильно досталось? — спросил я, постоянно крутя головой, высматривая, нет ли погони.

— Сначала сильно, а потом, когда ты захватил в плен семью, вообще бить перестали. А это ты здорово придумал! Они живые?