Когда мы поравнялись с нашим укрытием, нас приветствовал Кэл — отдал нам честь палкой, на которую была насажена большая морская раковина.
Папа салютовал ему в ответ.
А мама сказала:
— Вижу, ты снова ее раздобыл, Кэлем.
Я, Кэл и другие мальчишки постарше играли в Повелителя Мух. Только вот однажды отец Милли совсем утратил чувство юмора и отобрал у нас раковину. Милли была у нас поросенком, и мы охотились на нее с самодельными копьями. Впрочем, она и не возражала. Ей и было-то всего два года. Наоборот, она даже помогала нам собирать палки для костра.
— Кэлем, ты случайно не видел Себастьяна? — крикнула мама Сэба.
Кэл даже внимания не обратил на ее слова, сделав вид, что ищет камешки для рогатки. У нас были свои понятия о чести.
Когда мы дошли до угла, мама уронила ключи и нагнулась, чтобы их поднять. А отец взял и ущипнул ее, ну, вы понимаете. А она как повернется да как врежет ему по пальцам.
— Прекрати, Доминик!
Но я-то видел, что ей понравилось. Хорошо, что хоть Кэл возился с одноглазой кошкой и ничего этого не видел.
Ну, про свадьбу-то чего рассказывать? Все они одинаковые. Сначала гости спорили, придет ли Джоан вовремя или опоздает. Пришла. И все, в принципе, шло нормально до тех пор, пока священник не спросил, а нет ли какой причины, по которой молодым нельзя обвенчаться. Вот тут я занервничал. Уж отец-то знал такую причину, даже не одну. Я только надеялся, что он ничего не скажет. А священник все ждал и ждал, будто и сам хотел сказать что-то, да все сомневался. Я даже дышать перестал от волнения, зажмурился и сразу вспомнил, как однажды подслушал родительскую беседу в ванной.
— Не начинай снова, Пэт, — сказал отец.
— Ты сам начал, — прозвенел мамин голос.
— Я только хотел сказать…
Тут он включил кран, и я ничего не мог разобрать. А как только он его выключил, я услышал:
— Ты, надеюсь, понимаешь, как легко такой вот парень может вскружить голову умной женщине?
— Какой — такой?
Папа несколько раз встряхнул флакончик с пеной для бритья. Ответил:
— Красивый, обаятельный, стильный. К тому же еще и боксер.