Как ни странно, спокойствие Хулио, пусть даже не совсем естественное, частично передалось и Кораль. Она воспринимала Омедаса как того самого единственного верного и надежного друга, который мог дать ей все и не требовать взамен ничего, внимательного и нежного, готового прийти на помощь в любую минуту. Он понимает тебя без слов, принимает такой, какая ты есть. В данный момент ей было нужно именно это.

Хулио прекрасно понимал ее, хотя мысленно продолжал задавать себе один и тот же вопрос: «Любит ли она меня? Если нет, то почему в самый трудный момент приехала именно ко мне и попросила помощи?»

В любом случае этот вечер был не самым подходящим для того, чтобы торопить события и требовать от судьбы невозможного. Омедас это прекрасно понимал.

— Постарайся отвлечься, — негромко произнес он. — Хватит мучить себя мыслями и переживаниями. Давай обсудим все завтра.

Кораль дотянулась до шахматного трофея, стоявшего на стеклянном столике. Этим пластмассовым конем, взвившимся на дыбы, Хулио гордился, пожалуй, больше, чем всеми другими наградами. Он получил его за победу на турнире в театре Эредия, в провинции Сантьяго-де-Куба. Эти соревнования проходили уже десять лет назад. Тогда в финальной серии из шести партий он сумел одолеть венгра Гарова, одного из величайших шахматистов современности. Победу ему принес один из вариантов гамбита Алехина.

Хулио начал пересказывать Кораль ход партии, которую, естественно, помнил наизусть. Он много раз перебирал ее в мыслях ход за ходом, в мельчайших подробностях. Это событие оказалось одним из самых примечательных в его жизни.

Кораль тем временем постепенно отключалась и погружалась в сон. Она уже опустила голову на грудь, не убирала со лба упавшие пряди волос. Ее приоткрытые губы лишь мерно вздрагивали при каждом вдохе и выдохе. Хулио жадно смотрел на них и страстно мечтал поцеловать.

— Так нет же, этот толстый венгр пришел в себя после моего лихого наступления и начал контратаку, бросив в прорыв ладью с королевского фланга. К тридцать восьмому ходу я уж подумал, что дело совсем плохо. Даже мой ферзь оказался не у дел. Противник зажал его своими фигурами. Он стоял как украшение, совершенно никчемный и не опасный для венгра.

Кораль дышала размеренно, как это делают только во сне. Ее грудь чуть заметно приподнималась и снова опускалась. Омедас смотрел на нее. Он погрузился в сладкие воспоминания, в то же время боялся пропустить хоть одно мгновение из того, что происходило в его доме сейчас, прямо у него на глазах. Эта женщина невероятной красоты была здесь, рядом с ним.