Его руки тряслись все сильнее. Прежде чем поднести рюмку ко рту, он успел расплескать едва ли не половину ее содержимого.

— Моя жена сошла с ума! — громко объявил Карлос и нервно рассмеялся.

Его пьяный смех показался Хулио очень неприятным.

— Эй, мсье, еще виски!

Тут Омедас жестом дал понять бармену, что с его друга, наверное, хватит.

— Давай я лучше отвезу тебя домой. Ты устал. Тебе надо отдохнуть. Воротник этот, нервы… Что-то ты плохо выглядишь.

— Это все сынок мой постарался. Он и шею мне поломал, и сердце, и жизнь.

Карлос сделал попытку подняться со стула, но передумал и остался сидеть. Он повернулся к Хулио и посмотрел на него полузакрытыми глазами.

— А ведь в последнее время она вела себя очень подозрительно, — заявил он вдруг. — Ты же, конечно, и сам это заметил. В мой адрес стали поступать обвинения, что я не люблю сына, меня волнует только Диана. Я, видите ли, перестал к нему относиться как отец и целиком сосредоточился на приемной дочери. Потом началась вся эта хрень, которая тебе хорошо известна.

— Не понял. Какая хрень?

— А теперь этот мерзавец наверняка доволен по уши и потирает руки. Ну и ладно, я все равно не могу его разлюбить. Ненависти у меня к нему нет. Я же понимаю, что он болен. Ты и сам это говорил. Причина в том, что творится в обществе. Ощущение вседозволенности до добра не доводит. Жаль, мы не лечили его таблетками с самого начала. Вот ты, спрашивается, почему настаивал, чтобы мы не давали ему таблетки? Ах да, ты же у нас психолог. Все вы, как известно, терпеть не можете лекарства и свято верите в свои заумные рассуждения.

Хулио попросил счет. Карлос швырнул банкноту на стойку и настоял, что заплатит за обоих.

— Черт, где же моя машина? — сказал он, выходя из кафе и едва держась на ногах. — Ну да, вроде вспомнил, где-то здесь. Не то за тем углом, не то за этим. В общем, придется прогуляться по окрестностям. Я отвезу тебя до дома. Ты, кстати, где живешь?

— Да ты с ума сошел! Посмотри на себя! Куда тебе за руль? Давай лучше я тебя отвезу.

Они покружили по окрестным улицам минут десять и наконец нашли машину Карлоса. Тот настойчиво рвался за руль, и Хулио пришлось посадить его на пассажирское место фактически силой. По правде говоря, вся эта беседа изрядно ему надоела.

У Карлоса начал заплетаться язык, что, естественно, не улучшило настроения Омедаса.

— Нет, скажи мне честно, Хулио, что ты обо мне думаешь? Неужели я действительно чудовище?

— Ну да, конечно. Страшное и ужасное.

— Тебе смешно, а моя жена всерьез считает, что я какой-то выродок. Она хочет защитить от меня моих же детей. Кораль сама мне так сказала.