— Понятно, — говорит Хоби. — И если я правильно понял суть ваших вчерашних показаний, то вы солгали в первую очередь потому, что считали, будто признание связей с такой личностью, как Хардкор, может нанести серьезный ущерб вашей репутации политического деятеля, не так ли?

— Это было лишь одной из причин. Я должен также сказать, что в тот момент мне и в голову не пришло, что мое предполагавшееся присутствие там имело что-то общее с этим инцидентом. Ведь первоначально все было представлено мне как случайная гибель в перестрелке между уличными хулиганами.

— Ладно, давайте поговорим о том, что смущало вас, сенатор. Вы же не думали, что оказывать помощь обездоленным меньшинствам предосудительно, не так ли?

— Моя позиция по этому вопросу общеизвестна, мистер Таттл.

— Так в чем же проблема? — Хоби задирает голову к потолку, и его вопрос на секунду повисает в воздухе. — Или ваша попытка придать деятельности преступной группировки «УЧС» политическую направленность могла, как вы опасались, быть истолкована в невыгодном для вас свете? А может быть, вы предприняли какие-то конкретные шаги, о которых вам не хотелось говорить?

Впервые с начала сегодняшнего заседания Эдгар заерзал в кресле.

— Последнее ближе к истине, я думаю.

— Последнее, — многозначительно повторяет Хоби. Он делает несколько шагов, глядя себе под ноги, а затем резко поворачивается и пристально смотрит на свидетеля. — Сенатор, дело в том, что до сих пор вы так и не сказали всей правды о ваших отношениях с «УЧС», верно?

— Я ответил на вопросы, которые мне были заданы, мистер Таттл.

— И эти вопросы, как вам хорошо известно, основывались на показаниях, данных Хардкором, правильно?

— Я не знаю, на чем они основывались. Полагаю, что существует лишь одно основание.

— Хорошо. Давайте перейдем к конкретным деталям, сенатор. Вот, например, та встреча. Вы помните ее? Прошлым летом? Нил. Хардкор. Ти-Рок. И вы. Ваша четверка удобно устроилась в бронированном лимузине Ти-Рока. Припоминаете?

— Я видел реконструкцию этой сцены по всем трем местным каналам, мистер Таттл. Так что теперь имею о ней очень хорошее представление.

В ложе для присяжных раздается громкий смех. Эдгару также удается изобразить на лице подобие улыбки.

— И там, в том лимузине вы читали им проповедь, верно? Ведь вы же священник по образованию, сенатор, не так ли?

— Совершенно верно.

— И вы пытались им втолковать нечто, правильно? Пытались объяснить, что если им удастся организовать избирателей, провести кампании в поддержку своих кандидатов, то они добьются власти законным путем. Я правильно излагаю события?