— Если не копать шахты в правильных местах, со временем вода сделает вот так.

Несколько минут спустя они вышли из огромного белого помещения в просторный коридор. Свет фонарика Гюнтера отражался в его белых стенах так, что казалось, будто соль светится сама. Примерно через пятьдесят ярдов коридор начал сужаться: по бокам почти до потолка были насыпаны огромные груды соли.

— То, что мы убирали из прохода, — объяснил Гюнтер.

Они прошли еще пятьдесят ярдов и достигли неровной дыры в стене. Колонна остановилась. Длинная соляная насыпь преграждала путь в другом направлении, насколько хватало света фонарика.

— Вот оно, — произнес Гюнтер с такой гордостью, какая могла звучать в голосе Микеланджело, завершившего Давида. Они сгрудились у прохода. Сет забрался на соляную осыпь, чтобы лучше видеть. Зоя полезла наверх вслед за ним. Проем был примерно шести футов в высоту и немного меньше трех футов в ширину. Он напомнил Сету открытый гроб. Гюнтер посветил туда фонариком, и луч явил их взору длинный прямой проход, уходивший во тьму. Сет посмотрел на часы: около часа пополудни.

— Мне бы хотелось еще раз напомнить кое-что, пока мы не вошли в тоннель, — сказал Гюнтер. — Для начала не забывайте, что здесь повсюду закопаны противопехотные мины. На планах указано лишь их приблизительное расположение — кроме входа в хранилище с сейфом. Там они поставлены очень плотно. — Он посмотрел на крупного, коротко стриженного мужчину за пятьдесят, который помог поймать Страттона прошлой ночью. — Именно по этой причине Рихард пойдет впереди с металлоискателем. Надеюсь, детонаторы заржавели, но мы не можем быть в этом уверены… Помните, — предостерег их Гюнтер, — мы никогда не были в самой шахте Хаберсам. Нам нужны были планы, которые вы достали из банковского сейфа, чтобы убедиться, что мы не сделаем того, что может привести к нашей гибели или, что хуже, повредит Страсти. И из-за различий в нацистских планах шахт и схемах компании мы не знаем точно, в какую часть шахты Хаберсам выведет нас этот проход.

— Это значит, что наш прогноз, к каким ловушкам мы выйдем, может оказаться ошибочным? — спросила Зоя. Гюнтер кивнул:

— Но мне кажется, я знаю, где мы выйдем.

— Молю Господа, чтобы вы были правы, — сказал отец Морген. Потом, уже у всей группы, он спросил: — Вы не хотите помолиться, прежде чем мы войдем?

Все кивнули. Сет вспомнил старую поговорку о том, что в окопах атеистов не бывает. Он отделился от группы.

Морген начал читать двадцать второй псалом:

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.