— Майкл, только не нужно устраивать здесь заговоров!..
— Никаких заговоров. Я просто говорю о деле. О копах, которые берут на лапу.
— Пара баксов там и сям — это не выходит за рамки.
— Да. И пока это не выходит за рамки, полицейские вроде моего отца смотрят на это сквозь пальцы. Конечно, продажен не весь департамент — лишь половина. Но остальным приходится закрывать на это глаза — или по крайней мере держать рот на замке, — пока продажные копы берут взятки. А если что-то изменилось? Вдруг папа увидел нечто непривычное даже для Бостона и больше не смог терпеть?
— Господи, Майкл, как все это связано с Брэнданом?
— Брэндан способен на такие вещи, которые не стал бы делать папа.
— Майкл, я не знаю, что случилось у вас с Брэнданом, но ты должен понять одну вещь. Что бы ни сделал Брэндан, что бы он ни собирался сделать — твой отец наверняка делал то же самое. Они были не просто напарниками, а друзьями. По-твоему, ангел Джо и дьявол Брэндан. Но это не так. Совсем не так.
— Эми считала по-другому.
Маргарет пожала плечами:
— Она ошибалась. Эми, мир ее праху, была чудесной девушкой, но и у нее имелись свои недостатки. Иногда нужно видеть сердцем, Майкл. Позволь мне кое-что спросить. Как ты думаешь, смог бы отец оплатить твое обучение в Гарварде исключительно на жалованье полицейского?
— Я работал и учился.
— Да, работал, но все-таки семья тебя поддерживала. Как, по-твоему, отец это проделывал? В Гарварде с тобой училось много детей полицейских? Мы не Кеннеди, Майкл.
— Это уж точно.
— У твоего отца было трое детей. Иногда он делал то, что приходилось. Не он изобрел эту систему.
— Я охотно верю. За исключением лишь одного: когда папа погиб, в переулке, кроме него, был лишь Брэндан Конрой. Если папа решил, что он больше не может терпеть, если Брэндан зашел слишком далеко и отец решил его остановить… Я вполне понимаю, какие причины были у Брэндана встать там с пистолетом. А ты как считаешь, мама?
— Я не нуждаюсь в объяснениях.
— Подумай об этом, когда вечером ляжешь с ним в постель.
Маргарет ударила его по лицу.
— Я все еще твоя мать! Что бы ты обо мне ни думал…