— А Ли?

Он улыбнулся мягко, почти застенчиво:

— Когда принимаешь чужого ребенка, все по-другому, не как с собственными детьми. Нет обязаловки «зова крови». Ты либо сразу испытываешь к этому ребенку чувство любви, либо нет. Мне понадобилось минут пять, чтобы полюбить Ли.

— Когда вы в последний раз ей об этом говорили?

Уилл поерзал в своем дорогом кресле:

— Есть какие-то общепринятые правила воспитания. Ты отдаешь детям так много, столько души вкладываешь в них. А теперь этот руководитель секты так легко, так… дешево завоевал ее доверие.

Лицо Уилла помрачнело, выражение гнева сменилось выражением печали, потом все повторилось снова.

— И все же она ваша дочь.

Уилл открыл ящик стола и выложил на стол стопку копий писем. Он листал их, показывая множество листов, исписанных аккуратным почерком:

— Я посылал ей письмо каждую неделю с тех пор, как она уехала. Она не ответила ни на одно из них. Ни на одно. Цепляться за надежду очень тяжело. Эта бесплодная надежда выжигает все внутри. Сколько мне еще это терпеть?

— Все, что я могу вам сказать, это то, что завтра мы опять встречаемся, в том же месте, в то же время.

Уилл издал какой-то сдавленный грустный звук и повернулся на стуле, глядя, как ветер раскачивает верхушки эвкалиптов. Казалось, он не заметил, когда Тим снял две фотографии со стены:

— Я хочу показать эти фотографии Ли.

Уилл в ответ только неопределенно махнул рукой. Тим посчитал, что этот жест означает согласие.

Тим негромко постучал в дверь костяшками пальцев. Так же он стучал в дверь к Джинни, когда ему пришлось уехать с вечеринки в ее начальной школе, на которую пригласили всех детей с родителями, из-за сообщения об угрозе взрыва заминированного автомобиля. Повесив свернутую куртку на руку так, что она прикрывала фотографии, которые он держал в руке, Тим осторожно открыл дверь. Ли лежала на матрасе лицом к стене. Она неохотно поднялась, повернулась к нему и села на матрасе, скрестив ноги:

— Послушай, я очень ценю все, что ты пытался для меня сделать, но то, как я поступала, это мои решения. Может быть, эти решения со стороны кажутся неидеальными, да и не со стороны тоже, но это все, что у меня есть. Мне кажется, я готова вернуться на ранчо. Может быть, для кого-то это и опасно, но мое место теперь там, только там.

— Сделай еще одну попытку, Джинни… — Тим осекся, когда это слово сорвалось с его губ, и мучительно покраснел.

— Кто такая?.. — Ли не закончила свой вопрос, она все поняла. Когда Тим смог взглянуть ей в глаза, она спокойно посмотрела на него в ответ. — Послушай, я знаю, что ты за меня переживаешь. Но ведь ты на самом деле пытаешься спасти свою дочь. Но сделать этого не сможешь. Ну и что это тебе дает? Или что это дает мне?