— А ключ в замок тоже енот вставил?

— Они вызвали туда наших экспертов. Они все еще работают на месте. Кровь смыло дождем, прежде чем их фургон взобрался на холм. Но криминалисты нашли на ключе отпечаток большого пальца — масло на обратной стороне помогло ему сохраниться, несмотря на мокрую погоду. Они пробьют отпечаток по базе данных, как только доберутся до лаборатории.

Дрей потянулась к «Беретте», ее пальцы сомкнулись на приятной твердости приклада — это всегда давало ей ощущение надежности:

— Давай поедем туда и устроим шмон.

— Мы уже много раз об этом говорили, Дрей. И именно ты высказывалась в том духе, что законы нужно соблюдать всегда. Даже если бы мы и смогли доказать, что это действительно его кровь, то ее обнаружили на муниципальной земле. А если это не его кровь, то мы никак не сможем связать ее с ранчо, у нас нет доказательств.

— Черт возьми, — Дрей несколько раз глубоко вздохнула.

— Мы работаем по всем направлениям. Таннино договаривается с прокурором и судьей, Дэнли и Пэлтон прочесывают территорию, Томас и Фрид здесь со мной составляют все необходимые для дела документы. Гуеррера был готов забраться туда в одиночку, Таннино отправил его на наблюдательный пост, просто чтобы он заткнулся. Он следит за воротами ранчо — работает профессионально, как всегда. Все принимают это дело очень близко к сердцу, это даже не обсуждается. — Медведь старался говорить небрежным тоном, но его вздох выдавал все его опасения. — Уверен, что Тим покажется где-нибудь живой и невредимый и посмеется над всем этим цирком.

Дрей не хотела задавать этот вопрос, но слова сорвались с губ помимо ее воли:

— Сколько там было крови?

Последовавшая за этим мучительная пауза вызвала у нее ассоциации со звонками с соболезнованиями, которые они получали после смерти Джинни.

— Много, — сказал Медведь.

Они били его, чтобы разбудить. Били, чтобы заставить шевелиться. Били кулаками и резиновыми подошвами. Когда его ненадолго оставили в покое, на стену повесили колонку, из которой через неравные промежутки времени доносились оглушительные звуки — жуткое шипение, скрежет, как будто мелом возили по доске. Сначала они менялись посменно. Рэндел задавал вопросы, говоря тихим и спокойным голосом, даже когда вытирал алую кровь с костяшек пальцев жесткой тряпкой. На этой стадии они еще били аккуратно, чтобы ничего не сломать — это будет марафон, а не спринт. Им нужно было оставить много возможностей для ужесточения наказаний.

После того как Рэндел ударил Тима прикладом в правый глаз, глаз распух и закрылся. Одежда Тима была порвана, часы Уилла разбились, но все еще болтались у него на запястье. Тим ушел в себя, как его учили на выездных тренингах в академии. Три летних месяца на жаре в Северной Каролине Тим отбивался от комаров, а его инструктор костяшками пальцев, подкрепленными кастетом, вколачивал в Тима четыре основных принципа: выживи, уклоняйся, сопротивляйся, сбеги.