— Тогда она, вероятно, думает, что у тебя все еще нет достаточных оснований для законного посещения ранчо.
— Знаешь, они уже допрашивали ее про то время, что она провела со мной вне ранчо. Если ей удалось выкрутиться, то они сейчас следят за каждым ее шагом. Если у ТД появится хоть тень подозрения, что она в чем-то замешана, она тоже попадет в разряд «Отработанного материала». — Он слишком тяжело оперся на правую ногу и с трудом подавил стон. — Уилл был прав. Лучше бы он тогда увез ее насильно.
Губы Дрей сжались в тонкую полоску. Она бросила на Тима разочарованный взгляд, на который тот сначала не обратил внимания.
Через минуту он все же спросил:
— Что?
— Конечно, ты поступаешь очень отважно, стремясь и дальше распутывать все это. Но ты прекрасно знаешь, что это не твое дело. Это дело Ли. Дети вырастают и становятся взрослыми, Тимоти. Так уж это бывает.
Боль, которую Тим ощущал под ребрами, усилилась.
— По-моему, это то, с чем нам никогда не приходилось сталкиваться.
Шея Дрей напряглась под его рукой.
— И все-таки.
Они потихоньку продвигались вперед в его жалком темпе. Ноги Тима задрожали, и Дрей посильнее схватила его за спину.
— Ну же, давай. Если сможешь дойти до магазина, я куплю тебе шоколадку.
Рэкли было очень больно, зато приятно снова находиться в вертикальном положении. Когда они дошли до магазина, его рубашка пропиталась потом. Дрей крутанула стенд с открытками и вытащила одну из них.
— Помнишь эту?
Женщина, стоявшая перед ними, бросила на Дрей любопытный взгляд и быстро отошла, прижимая к груди покупки.
На обратный путь они потратили вдвое больше времени. Тиму пришлось три раза останавливаться и отдыхать.
Они сидели рядом, глядя, как перечеркнутое полосками жалюзи солнце отбрасывает на пол дрожащий свет. В палату заглянула медсестра и сказала, что Тим может ехать домой. Дрей помогла Тиму высвободить ногу из фиксатора и подняться, опираясь на костыль.
Дверь скрипнула и открылась. Тим увидел Винстона Смита и Таннино и сразу понял: что-то не так.
Лицо Винстона было очень бледным: