— Можно, но на это уйдет время.

— Ладно, давайте дальше. Номера разглядим?

Памфри пустил покадровое изображение.

— Гольф-виктория… ноль-восемь… дабл-ю… дельта-хвост, — по складам прочел Брэнсон, а Грейс записал.

— Хорошо… можно проверить по камерам автоматической регистрации номеров?

— Да, сэр, — кивнул Памфри.

Просмотр продолжился, суперинтендент все больше волновался, снова видя ту же «тойоту», которая уже двигалась к западу.

— Развернулся у Дворцового пирса, — заключил он. — Где следующая камера?

— Кроме слепой у въезда на стоянку на Ридженси, в миле к востоку, на Брунсвик-Лаунс.

— Посмотрим.

Через пять минут — значит, при строго выдержанном скоростном режиме, с остановками перед парой светофоров и задержкой на участке ремонтных работ, — опять появилась машина, идущая в том же направлении.

— А дальше?

— В ту сторону это последняя камера наблюдения в городе, сэр, — объявил Памфри.

— Хорошо, проверим, засекались ли номера нынче утром с одиннадцати пятнадцати. Где первая камера к западу оттуда?

Памфри перешел к другому компьютеру, ввел данные. Рой заметил на столике рядом его недоеденный завтрак — пустая пластмассовая упаковка, срезанная спиралью кожица апельсина, неоткупоренная бутылочка йогурта. Здоровая еда — конечно, в зависимости от начинки сандвича.

— Вот… Одиннадцать сорок пять. Конец Баундери-Роуд в Хоуве на пересечении с Кингсвей.

На экране появился снимок спереди темно-серой «тойоты-ярис» с хорошо видными номерами, но с почти неразличимым водителем за мутным стеклом. Впрочем, пристально присмотревшись, можно разглядеть бейсболку и темные очки.

— Лицо нельзя поправить? — спросил сержант Брэнсон.

— В зависимости от освещения, — пояснил Памфри. — Автоматические камеры специально рассчитаны на номера, не на лица. Если желаете, отошлю, попрошу увеличить.

— Оба кадра, пожалуйста, — кивнул Грейс. — Взяла одна эта камера?