Мэри чихнула, всего один раз, беззвучно, аккуратно прикрывая рукой рот, как ее научили еще в детстве. Роясь в сумочке, она мысленно обругала себя за то, что не захватила бумажные носовые платки. Похоже, возвращался насморк, донимавший ее вчера вечером, и Мэри чувствовала, что даже легкое недомогание может стать страшным ударом по ее подорванному иммунитету. А сейчас ей не хватало только этого.

Мэри поспешила обратно к машине; в бардачке всегда имелся солидный запас всего необходимого. На руку свою она обратила внимание только тогда, когда, открыв дверцу машины, потянулась к ручке маленького ящика. Мелочь, которую не сразу и заметишь. Крошечные красные пятнышки, похожие на веснушки, уже начавшие темнеть. Это была правая рука, та самая, которой Мэри прикрывала рот.

Она поехала прямо в клинику. Ей с огромным трудам удалось совладать с собой; на затылке у нее выступил холодный пот, руки тряслись. Страхи вернулись, теперь уже с удвоенной силой. Ей нужен Майкл, прямо сейчас. Доктор Райнхарт принял Мэри, устроил ее в отдельную палату. Сказал, что результаты анализов будут готовы через несколько часов. Заверил, что причин для беспокойства нет. Просто при чиханье сжатие мышц вызвало разрыв мелких кровеносных сосудов в легких. Пока что никакие другие симптомы осложнений не проявились, но доктор Райнхарт настоял на том, чтобы подержать Мэри в клинике до завтрашнего утра, на всякий случай. Он снова повторил, что причин для беспокойства нет, что, судя по всем признакам, состояние остается стабильным и утром она сможет отправиться домой.

Но вот сейчас, три часа спустя, доктор Райнхарт подключил к груди Мэри автоматический дефибриллятор. Щелкнул тумблером. Из аппарата донесся монотонный безликий голос: «Три… два… один… ПУСК!» Раздался предупредительный сигнал, после чего в тело Мэри был выпущен мощный заряд электричества. Безжизненное тело выгнулось дугой, правая рука свалилась с матраса.

Через мгновение Мэри рухнула обратно на кровать; глаза ее оставались закрыты, краска схлынула с лица. Райнхарт нагнулся, прижимая к ее груди стетоскоп. Ничего. На мониторе тихо гудящего кардиографа по-прежнему зеленела ровная линия.

Доктор Райнхарт снова щелкнул тумблером. «Три… два… один… ПУСК!»

И снова тело Мэри, оторвавшись от кровати, подлетело вверх, на этот раз чуть выше.

Но пока Мэри лежала с полностью остановившимся сердцем, ее рассудок лихорадочно работал. Только она находилась не в ставшей уже классической белой комнате, где впереди сиял яркий свет, а, наоборот, в темном, глухом подземелье.