— Отдай ключи, или я заставлю страдать всех, кого ты знаешь и любишь, — прорычал Финстер.

— Ни за что! — выкрикнул Симон.

Майкл беспомощно смотрел на Буша, который метался в сырой траве, извиваясь, шлепая себя ладонями по лицу, отчаянно пытаясь сбить невидимое пламя.

— Нет! Остановись! — воскликнул Майкл, не в силах вынести страдания своего друга. — Если я верну тебе ключи, ты обещаешь, что прекратишь вот это? Даешь слово, что не заставишь страдать…

— Никакого слова я тебе не дам! — взревел Финстер.

— В таком случае и ты от меня ничего не жди, — почти беззвучно прошептал Майкл, понимая, что своими словами подписал другу смертный приговор.

Собрав остатки сил, заговорил Буш:

— Майкл, не вздумай ни о чем с ним договариваться!

— КЛЮЧИ! — Финстер остановился перед Майклом лицом к лицу; от его жаркого дыхания к горлу Майкла подступила тошнота.

Буш, корчась, откатился в сторону.

— Я не стану… разменной фишкой… ставкой в вашем споре… — И тут он увидел в траве один предмет. Превозмогая боль, Буш протянул к нему руку.

Краем глаза Майкл видел друга.

— Поль, не надо! Господи Иисусе…

— Его здесь нет, — презрительно напомнил Финстер. Крепко обхватив пальцами рукоятку пистолета, Буш поднял его, наводя на Финстера.

— Этим ты не сможешь причинить мне никакого вреда, — прошипел Финстер, даже не потрудившись обернуться к пистолету, нацеленному ему в спину.

Однако Буш и не собирался стрелять в Финстера. Великан-полицейский приставил дуло пистолета к своему виску.

— Обещай, что ты позаботишься о Дженни и малышах…

— Поль!!! — пронзительно вскрикнул Майкл.

— Пусть все ваши усилия и моя жертва не будут напрасными …

Еще никогда в жизни сознание Буша не было таким ясным. Казалось, боль, которую обрушил на него Финстер, явилась крещением огнем, невыносимым, но в то же время очищающим. Он верил в Майкла, верил в Симона. И, что самое главное, верил в ключи.