Майкл вышел в лунную ночь. Симон снял со стены фальшивую вывеску таверны, нарисованную наспех, и достал из кустов ту, подлинную. Выведенная угловатыми готическими буквами надпись была на немецком, но Симон перевел ее Майклу:
«Часовня Пресвятого Спасителя. Никаких служб не запланировано. Путникам рады в любое время. Заходите помолиться и укрыться от непогоды».
План был составлен наскоро, в спешке, от полного отчаяния, — Майкл привык действовать не так, но за последнее время он успел неплохо набить руку в подобного рода мистификациях. Добровольные помощники, к которым они обратились, с готовностью оказали всяческое содействие, преобразив часовню в таверну еще за несколько часов до появления Майкла и Симона.
Когда священник вернул на дверь часовни вывеску, вокруг, в соседних домах, началось какое-то движение. Вымершая деревушка ожила. Люди, десятки людей выходили из домов и зарослей и стекались к часовне. Они двигались бесшумно, подметая рясами землю. Из темноты появились другие, с тачками и лопатами. Какой-то монах прикатил большую древнюю тележку; она была нагружена кирпичом и песком.
В считанные часы были возведены новые стены; через несколько дней старинная часовня оказалась полностью заключена в прочную кирпичную кладку. В новом сооружении не было ни окон, ни дверей, никаких входов и выходов. С землей пришлось работать дольше — около месяца. Ее привозили на тачках вручную, и когда все было закончено, сооружение скрылось под огромным рукотворным холмом. Засаженный травой, цветами, деревьями и кустарником курган быстро слился с окружающим лесом. На его вершине была установлена мраморная скульптура. Ее прислали из Ватикана, из Сикстинской капеллы. Высеченная рукой Микеланджело в 1530 году и получившая благословение Папы Римского, она почиталась церковью за яркость образа: Иисус вручает ключи апостолу Симону Петру.
ГЛАВА 39
ГЛАВА 39
Влажный воздух конденсировался на окнах больничной палаты. Времени было только семь часов утра, а столбик термометра уже поднялся до девяноста пяти градусов[42]: поистине наступили самые жаркие дни лета. Менялись ночная и дневная смены: место одних невнятных врачей и медсестер занимали другие невнятные врачи и медсестры. Покрытый синяками и ссадинами Майкл шел по пустынным белым коридорам, мимо пустых палат и пустых операционных. У него крепло ощущение, что он единственный пациент во всей клинике.