— Вы хотите позвонить его матери? Не нужно, она уже в курсе. Она приехала сюда ни свет ни заря. Как раз от нее мы и узнали, что мальчик исчез…

— Как? — воскликнул Тома. — И что вы ей сказали?

Служащая клиники холодно взглянула на него:

— Она искала своего сына. Что, по-вашему, я должна была ей сказать? Что он уехал поразвлечься в ближайший ночной клуб?

64

64

Кольбер знал каждый угол, каждый закуток в клинике «Надежда». Из всех этих углов, боковых коридоров, оконных ниш он следил за Шарли, подкарауливал ее тень, мечтал о ней.

Сейчас он был на чердаке. Над его головой тянулись деревянные балки, покрытые паутиной. Слуховое окно, у которого он стоял, было чуть шире крепостной бойницы и к тому же располагалось слишком высоко, так что заметить Кольбера снаружи было невозможно. Однако сам он мог наблюдать за машиной, недавно остановившейся напротив въездных ворот. Джип «чероки». Тот самый, который угнал у них с Такисом Джорди Фонте.

Странно, что Джорди решил сохранить эту машину, рассеянно подумал Кольбер. Джип подъехал к клинике несколько минут назад, но никто из него не вышел. Сейчас он по-прежнему стоял под огромным деревом, словно выжидая… Кто был внутри? Джорди? Шарли? Или они приехали вдвоем? Да, возможно… Поэтому Кольбер приказал Такису спуститься на первый этаж и быть наготове. Шарли принадлежит ему. Что касается Джорди, Такис с удовольствием им займется.

Кольбер спросил себя, удалось ли уже Фонте… трахнуть Шарли. Одно лишь это предположение привело его в бешенство. Тевеннен — это было другое дело. Тевеннен знал, как с ней обращаться. Но мысль о том, что Джорди мог… заниматься с ней любовью, была ему отвратительна.

Шарли не имела права на любовь. Шарли не имела права вообще ни на что. Потому что она была виновна. Виновна в том, что пробудила в нем убийцу. В каком-то смысле она… создала его заново, дала ему второе рождение. Вот почему он должен был ее уничтожить. Она одна могла принести ему умиротворение. Она одна могла его освободить. Подумав об этом, он невольно застонал.

Звук собственного голоса вернул его к реальности. Он должен был… сохранять самоконтроль. Ситуация была сложная, щекотливая. От него требовалось полностью владеть собой.