Вколото еще восемь шприцев.

Бэйл наконец утратил сознание.

Все взгляды прикованы к показателям ЭКГ.

Миллиметровка так и выползает из самописца, на ней — слабая кривая.

Бэйл почти мертв.

Но все еще жив.

Ни одна казнь не длилась так долго. Ни одно убийство не занимало столько усилий.

И вот наконец прибор пищит.

И от этого писка сердца у всех екают.

— Пульс нитевидный! — не сдержав радости, восклицает один из палачей.

Его коллеги невольно улыбаются.

Люди за прозрачными перегородками хлопают в ладоши, ликуют. Но Макфол собирает волю в кулак и сдерживается. Профессионализм не дает открыто разделить с ними радость.

В камеру казни входит независимый врач, чтобы констатировать смерть.

Руки в перчатках отсоединяют от груди Бэйла датчики и вынимают из вен катетеры.

Врач стетоскопом прослушивает сердце.

В теле до сих пор слышно движение жидкостей.

В кишечнике рычат газы и воздух.

Звуки похожи на голоса. Словно шепот на неизвестном языке — языке мертвых, — идущий из загробного мира.

Вздрогнув, врач поднимает взгляд.