— Послушай, я действительно уже опаздываю, — извиняющимся тоном сказала Джулия. — Я лучше побегу.

Мать взглянула на часы.

— Так ты же уже опоздала. Может быть, мне все-таки подвезти тебя до школы?

— Нет-нет, ничего страшного, — заверила ее Джулия. — Я весь год вкалывала как проклятая, у меня нет ни одного замечания, так что даже если мне его сегодня и влепят, то ничего страшного. Переживу как-нибудь. А может и обойдется. Мистер Парис — нормальный мужик и спокойно относится к таким вещам.

Она быстро собрала учебники и тетради по истории, сложенные на столике у кровати, и сбежала по лестнице, задержавшись внизу лишь для того, чтобы пошарить в стоявшей на буфете вазочке с мелочью, набирая себе денег на обед.

— Встретимся после школы, — прощебетала Джулия. — Бад заедет за мной часов в восемь, не раньше, так что с ужином можно не спешить. Ты сегодня куда-нибудь идешь?

— Вообще-то я еще не решила, — ответила миссис Джеймс. — Подожди минутку, дорогая. Ты же не забрала свое письмо.

— Да нет же, я его взяла. Вот оно, в тетради.

— Нет… я имею в виду то, другое. — Перегнувшись через стол, мать взяла второй конверт, краешек которого теперь еле заметно выглядывал из-под тарелки с омлетом. — Сегодня утром тебе принесли два письма. Конечно, вряд ли оно окажется таким же волнительным, как и первое.

— Судя по размеру, очень похоже на приглашение. Хотя… я просто ума не приложу, кому в голову могла прийти идея пригласить меня на вечеринку. — Джулия взяла из рук матери маленький конвертик. — Странно… Большие печатные буквы и без обратного адреса.

Она вскрыла конверт и достала из него сложенный пополам листок линованной бумаги.

— От кого это, — мимоходом поинтересовалась мать, унося оставшиеся после завтрака тарелки на кухню. — Я его знаю?

— Нет, — отрезала Джулия. — Ты его не знаешь.

Ее взгляд был прикован к письму, и она явно чувствовала, как ее душу охватывает леденящий ужас. Все письмо состояло из одного-единственного предложения, выведенного черными чернилами на листке дешевой бумаги.

В голове у нее промелькнула мысль о том, что она вот-вот потеряет сознание.

Ноги вдруг стали как будто ватными, и она поспешно оперлась рукой о краешек стола. Это сон, со слабой надеждой твердила она себе. И это письмо, и то, что я стою посреди нашей столовой всего лишь сон, мне это просто снится. На самом деле я лежу в своей кровати наверху. Это всего лишь кошмар, похожий на те, что преследовали меня поначалу. Вот сейчас я закрою глаза, а когда снова их открою, то проснусь, и это письмо исчезнет, потому что его никогда не существовало в природе. И она крепко зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то листок по-прежнему оставался у нее в руке, и леденящее душу короткое предложение тоже никуда не исчезло: