Гай перестал корить себя. Залпом выпил стаканчик, встал, пошатываясь, налил еще.

«Марианна сама подготовила себе смертное ложе. Тупая сучка. Зачем ты шлялась там, Марианна? Что искала? Проводила пьяные ночи в душных прокуренных барах, искала партнера на одну ночь? Куда это завело тебя, единственная моя любовь? Это приносило тебе удовлетворение? Радость? Стремилась заполнить пустоту? Ты имела красивую умную дочь, мужа, который боготворил тебя, дом, друзей, общение, жизнь… Неужели этого недостаточно? Тупая сумасшедшая сучка».

Он откинул голову назад. Месиво, в которое превратилось ее красивое лицо… никогда не забудет это страшное зрелище. Можно, конечно, попробовать отогнать страшную картину, запрятать в самый дальний уголок памяти, но все равно как-нибудь ночью чудовищный образ вновь всплывет перед глазами и будет преследовать.

«Это нечестно. Ведь я был хорошим парнем. Это она, Марианна, решила разрушить свою жизнь. Все что-то искала. Но занималась не саморазрушением — уж слишком много жертв оставила на своем пути. И все ради чего — какой-то недостижимой нирваны?..»

Он сидел в темноте и репетировал слова, которые скажет Ясмин. «Надо попроще, — подумал он. — Сказать, что мама умерла. А как — не говорить. Но Ясмин любопытна. Ей нужны детали. Войдет в Интернет и отыщет их или услышит от друзей в школе».

Еще одна родительская дилемма — говорить всю правду или выкручиваться, лгать, пытаясь защитить от реальности? Нет, защита здесь не сработает. Уж Интернет позаботится о том, чтобы не оставить секретов. Так что придется рассказать все.

Но постепенно. Не сразу. Начать с самого простого.

Гай закрыл глаза. Он ничего не услышал, не почувствовал приближения, как вдруг чья-то ладонь плотно закрыла ему рот, а к щеке прижалось острое лезвие, царапая кожу.

— Тс-с, — прошептал ему в ухо чей-то голос. — Не заставляй меня убивать девочек.

Сьюзен Лориман сидела одна на заднем дворе.

За этот год сад ее расцвел, просто преобразился. Они с Данте много работали здесь, но редко наслаждались плодами своего труда. Что ж, надо попробовать посидеть среди зелени и мелкой фауны, посидеть и расслабиться. Но наметанный глаз сразу замечал недоработки. Это растение засыхает, другое нужно подрезать, еще одно цветет не так пышно, как в прошлом году. Сегодня она попробует отогнать все голоса и хоть ненадолго слиться с природой.

— Милая?

Сьюзен не сводила глаз с сада. Данте подошел сзади. Положил ей руки на плечи.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да.

— Мы найдем донора.

— Знаю.

— Мы не сдадимся. Соберем всех, кого знаем, они сдадут кровь. На коленях будем стоять, если понадобится. Знаю, родственников у тебя мало, зато у меня полно. Мы всех проверим. Обещаю.