— …в скворечник, — перебивает его Кристофер. — Это был ты, папа. Ты спрятал туда шифровку.

Он делает неуверенный шаг назад.

— Что? — У него начинает болеть голова. — Нет, я…

— Я лично тебя там видел. У меня есть снимки…

— Это ложь!

Кристофер печально улыбается.

— Папа, мы ведь никогда не обманываем друг друга. Помнишь?

Головная боль все усиливается, сердце бешено стучит в груди.

— Да, я…

— Папа, ты был болен. Ты и сейчас болен. — Умоляющим жестом Кристофер протягивает отцу руку. — Ты решил, что мама раскусила тебя, и…

— Нет, нет! Я нашел у нее клочок бумаги с руной!

— Па, это арабская буква. Это ты написал. Ты владеешь арабским.

— Да?

Он надавливает пальцами на виски. Если бы только голова так не раскалывалась от боли, он мог бы трезво обо всем подумать. Но теперь он уже не помнит, когда в последний раз рассуждал о чем-то трезво. Возможно ли, что Кристофер прав?

Внезапно его осеняет ужасная мысль.

— Как ты можешь это обсуждать? Ты ведь ничего не знаешь о нас с матерью, о нашей тайной жизни. Ты же простой специалист по компьютерным программам.

Кристофер кротко смотрит на отца и улыбается все печальнее.

— Это ты специалист по софту. Поэтому тебя и привлекли к работе в Агентстве. Так ты стал двойным агентом — в одну из твоих поездок то ли в Шанхай, то ли в Бангалор, точно неизвестно, да это сейчас и неважно. Важно, чтобы ты отдал мне пушку и мы с тобой убрались отсюда.

От внезапно нахлынувшей ярости он ощущает буквально физическую боль и поднимает пистолет.

— Я не уйду отсюда ни с тобой, ни с кем другим.