— Мне нужно было уходить. — Горло Кармина напряглось, во рту пересохло. Мать была на грани дикого припадка. Глаза сузились, ноздри расширились.

— Где он? — Она сделала два шага к нему.

— Машина разбилась. Там столпотворение, в нас врезалась куча машин.

— Отвечай мне, негодяй! — рявкнула Эва. — Где он?

— Не… не… не… знаю.

— Не знаешь?

— Я не…

— Чего ты распустил сопли, трусливый придурок?! — завопила она. — Ты бросил его! Бросил!

Эва подошла ближе. Неожиданно Кармин осмелел.

— Да, это правда, правда, — проговорил он. — Я оставил Соломона. Может, его уже забрали копы.

Мать не слушала. Смотрела на полку над раковиной, куда он положил револьвер Леденца. И забыл вытереть. Револьвер был покрыт кровью этого поганого толстяка.

— Почему у тебя револьвер Леденца?

— Потому что Леденец мертвый.

— Кто его убил?

— Я. — Кармин стукнул себя кулаком в грудь. — Я его убил. Застрелил. Из его оружия. — Он улыбнулся, гордый собой.

— Ты убил его? — Эва хотела рассмеяться, но вовремя опомнилась.

— Да, я убил его.

Он подумал о ключах в кармане — от ячейки и от автомобиля — и осмелел окончательно.

Нужно уходить. Что она ему может сделать? Ничего.

— Куда ты собрался? — Эва показала на сумку.