У Марии все внутри сжалось от слова «отец». Она выросла практически без отца, и у нее не было ни малейшего желания, чтобы он снова появлялся в ее жизни. Не теперь, когда ее, по всей вероятности, собираются убить за то, что она совершила. Это самый страшный способ казни — заставить ее посмотреть ему в глаза перед смертью.

— Ты помнишь его кабинет? — спросил Данте. Вестибюль, в который они вошли, был примерно двадцать футов высотой, поэтому слова Данте разносились вокруг гулким эхом. — Я читал тебе книги там у камина. А твоя мать злилась на меня из-за того, что самые страшные я оставлял напоследок, чтобы прочесть перед сном. И я так пугал тебя, что ей приходилось на полночи оставаться с тобой в спальне.

Мария невольно улыбнулась. Это было совсем другое время, другая жизнь. В те годы она чувствовала себя счастливой, и все вокруг было гораздо проще.

Кабинет отца остался примерно таким же, каким она его помнила. Старинный стол стоял слева, справа располагался камин. Пространство между ними занимали кожаный диван, два кресла и стеклянный стол. Книжные полки и картины вместе с изысканной подборкой древностей на мраморных подставках закрывали практически все стены. На полу лежал разноцветный ковер, от которого в комнате возникало ощущение тепла и уюта. Мария почувствовала в этом особую зловещую иронию, вспомнив, кому принадлежит кабинет.

— Садитесь, — предложил Данте, указав на диван, и повернулся к охране. — Синьоры, полагаю, что с дальнейшим смогу справиться без вашей помощи. Прошу вас, подождите в коридоре.

Они закрыли дверь, впервые за весь вечер оставив Данте наедине с Марией и Бойдом.

— Я чувствую, что у вас ко мне есть вопросы. — Данте снял пиджак и повесил на стул. Мария и Бойд увидели под мышкой кобуру. Это усилило напряжение, и без того царившее в комнате. — Для нас всех неделя была крайне беспокойная.

Мария закатила глаза. Она не представляла, каким образом Данте собирался вести беседу. Они ведь не союзники, а заклятые враги.

— Прежде всего, — обратился Данте к Бойду, — позвольте мне принести извинения за то, что я не смог поддерживать с вами связь, профессор. Как только вы уехали из Орвието, я не мог вас найти.

На лице Бойда отобразилось явное облегчение.

— Я хотел позвонить вам, но был чрезвычайно напуган нападением. Я не мог представить, кто за ним стоит: вы или кто-то еще.

— Еще раз вынужден извиниться. Мне ничего не было известно относительно их планов до вечера понедельника, то есть до того момента, когда вы уже покинули катакомбы. Если бы я знал, что они планируют, я бы вас предупредил.