— Ты сказал, что они еще хуже тебя.
— Ну, я знаю, кто я такой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я прекрасно оцениваю себя, у них эта черта полностью отсутствует.
— Они выпустили тебя.
— Временно, я им был нужен в качестве консультанта.
— Они могут тебя снова выпустить, не так ли?
— Нужно надеяться, что для этого не потребуется еще шестнадцать лет. — Он улыбался, как будто на его окровавленных руках были всего лишь порезы от листа бумаги. — Мы живем в такое время, когда появляются новые поколения фашистов. Я надеюсь, что со временем им понадобятся мои услуги и мой опыт.
— Ты надеешься, что тебе не придется возвращаться в тюрьму, — сказал Спенсер. — Ты думаешь, что тебе сегодня удастся удрать от них. Ты так считаешь?
— Мики, их там слишком много. Большие люди с большими пистолетами и автоматами. Большой черный лимузин «Крайслер». Вертолеты у них тоже есть. Нет-нет, мне, видимо, придется подождать, пока им не понадобится еще одна моя консультация.
— Ты сучий сын, обманщик, убийца моей матери, — проговорил Спенсер.
— О, только не пытайся запугать меня, — ответил его отец. — Я помню эту комнату шестнадцать лет назад. Мики, ты был тогда маленький трусишка, и ты таким же трусишкой остался до сих пор. Малыш, этот шрам ты заработал здесь. Сколько времени он заживал, прежде чем ты смог есть нормальную пищу?
— Я видел, как ты ее избил до полусмерти у бассейна.
— Если тебе легче от признания, тогда — вперед, не останавливайся! Вперед, малыш!
— Я был в кухне. Пошел взять печенье и услышал ее крики.
— Ты взял печенье?
— Когда она упала, ты бил ее по голове ногами.
— Не будь таким нудным, Мики. Ты никогда не был таким сыном, которого я желал бы иметь, но раньше ты не был таким нудным.
Он прекрасно владел собой и был удивительно спокоен. От него исходила аура власти, которая давила на окружающих. В его глазах нельзя было различить признаки безумия. Читай он проповедь, его можно было бы принять за священника. Он сам сказал про себя, что не был сумасшедшим, только порочным.
Спенсер усомнился, так ли это на самом деле.