— Надо же! — засмеялся я. Затем сказал: — А я бы хотел поинтересоваться насчет работы.

Бармен посмотрел на мою арфу в футляре и спросил:

— Народные песни?

— Вроде того, — соврал я, — здесь работала одна девушка, она говорила, что имела некоторый успех, исполняя уэльские мадригалы.

— Ты имеешь в виду Цинтию? Маленькая блондинка с выпирающими зубами?

— Да, именно. Она работала здесь в последнее время?

— Господи, ты что, не слышал?

— Что не слышал? Я только что приехал.

— Она умерла. Решила полетать с помощью наркотика и не вернулась, насколько я слышал.

— Господи помилуй! — Я заставил себя изобразить вздох ужаса. В присутствии Мерлина, сидящего в зоне слышимости, это оказалось не так трудно сделать.

Бармен кивнул, вытирая деревянную стойку, и спросил:

— Ты на каком инструменте играешь? Какой-то странный у тебя футляр.

Специально для того, чтобы Мерлин услышал, я назвал инструмент по-уэльски:

— Это тэлин дэйрэс, уэльская арфа, понимаете ли…

— Арфа? — пробурчал бармен без всякого энтузиазма.

Затем он еще раз протер стойку и сказал:

— Не знаю, приятель…

— Я буду работать только за чаевые, — пылко сказал я.

— В таком-то месте? Ты, должно быть, хочешь умереть с голоду.

— А может, вы сами будете удивлены, — настаивал я, — а если и нет, то что вы теряете?