— Что вы имеете в виду под словом огласка? — это уже миссис Ренник. Вызывающе. Ей лет сорок, фигура еще не так плоха. Но на ее тщательно и чрезмерно покрытом косметикой лице была маска праведности и приличия.

— Он имеет в виду суд — терпеливо сказал ей Ренник. — Газетная шумиха.

Но бесчестье внезапно показалось горше, чем благополучие ее молчаливой дочери. Она почувствовала, что на нее нападают. И вместе с ней на весь женский пол. Нападают, ведомые вечной, привилегированной конспирацией мужчины. Боже, как она ненавидела их самодовольство.

Она ядовито выпалила в ответ:

— Суд выявляет и наказывает виновных. Все мы знаем, кто они и что они сделали. Я едва ли могу подумать, что кому-нибудь придет в голову осуждать Элис.

Элис не шевельнулась. Ей было восемнадцать, она была хорошенькая, хрупкая, неуверенной красоты девушка. Ее тонкие артистичные руки были безжизненно сложены на подоле строгого платья, которое она надела по настоянию матери, закрытое по самую шею, дань оскорбленной женственнсти.

Окружной прокурор вспомнил ее мимолетную улыбку. Это была самая нежная и растерянная улыбка, какие он когда-либо видел. Он попытался снова.

— Хорошо, тогда давайте попробуем выразить это иначе, миссис Ренник. Если позволите. Давайте посмотрим на это с точки зрения присяжных. Начать с-того, что внешние побои, несколько синяков, разбитая губа, подбитый глаз — это все не обязательно означает изнасилование. — Он выдавил дружелюбную улыбку и попытался изобразить непринужденность. — Полиция каждый уикепд собирает с полдюжины мальчишек, которые выглядят еще почище после, своих дружеских потасовок. Такое частенько случается, когда девушка пытается разнять дерущихся парней.

Попытка не удалась. Бесстрастный голос миссис Ренник снова метнулся из-под широкой арки ее враждебного лица.

— Вы утверждаете, что Элис не была изнасилована?

— Нет. Нет. Но, пожалуйста, попытайтесь понять.

Голос его еще раз предупредил ее, что лучше оставить это, всю эту проклятую грязь, отправиться домой и забыть обо всем. — Часть моей ответственности перед вами и Элис в том, чтобы точно указать вам, какие могут быть случайности, если вы решитесь возбудить дело. В любом судебном разбирательстве, независимо от того, насколько ясным или смутным оно может казаться, всегда бывают случайности.

— Продолжайте, — сказала миссис Ренник.

Элис продолжала невидяще смотреть в какую-то точку в пространстве. Было ли это прошлое? Настоящее или будущее? Слышалось ей что-то или виделось?

Голоса и неясные сцены. Всплывавшие из памяти замутнения и обрывистость опьянения.