Хотя у других манекенов число кистей не превышало положенного человеку, этот, с шестью кистями, предполагал, что женская кисть для Зиллиса — фетиш.
На фотографиях, которые украшали обложки порнокассет, женские руки присутствовали практически всегда. Или в наручниках, или крепко связанные верёвкой, или в кожаных перчатках.
Тот факт, что Гизель Уинслоу отрезали кисть, говорил о многом, возможно, доказывал вину Зиллиса.
Билли, конечно, притягивал факты за уши. У него не было оснований набросить петлю на шею Стива Зиллиса.
Грубый, подростковый юмор. Билли буквально увидел, как Стив Зиллис, ухмыляясь, произносит эти слова. Насмешливым, хорошо поставленным барменским голосом.
Внезапно он вспомнил, какое активное участие в его выступлениях за стойкой бара принимали руки. Они у него были необычайно проворные. Он жонглировал оливками, и не только. Показывал карточные фокусы. Монетка «прогуливалась» у него между костяшками пальцев, а потом могла исчезнуть.
Но все это не помогало Билли покрепче завязать петлю.
Время приближалось к двум утра. Если он намерен встретиться с Зиллисом, сделать это следовало под покровом темноты.
Медицинскому клею на ранках досталось. «Заплатки» треснули по краям, обтрепались.
Билли открыл тюбик и поверх первого слоя наложил новый.
Если уж он и собирался взяться за Зиллиса, то сначала с ним следовало поговорить. Ничего больше. Просто серьёзно поговорить.
На случай, если Зиллис и есть выродок, ему придётся отвечать на поставленные вопросы под дулом пистолета.
Разумеется, если бы выяснилось, что Зиллис — не убийца, всего лишь изврашенец, он бы Билли не понял. Разозлился бы. Мог подать в суд.
И успокоить его Билли мог только одним способом: напугав. А напугать он его мог, лишь причинив сильную боль, чтобы Зиллис понял, что настроен Билли серьёзно, а если Зиллис попытается обратиться в полицию, то ему будет ещё хуже.
Прежде чем идти к Зиллису, Билли следовало убедиться, что сам он способен напасть даже на невинного человека и как следует врезать ему, чтобы заставить молчать.
Он сжал и разжал левую руку. Она сжималась и разжималась.
Вот этот выбор делать его не заставляли: он мог причинить боль и запугать невинного человека, а мог и выдержать паузу, подумать, посмотреть, как будут разворачиваться события, и таким образом, возможно, подвергнуть Барбару большей опасности.