— Полный дом! — воскликнул Нед. — Они сидели на крыльце, принюхивались к вину и читали книги.

— Прямо у всех на глазах. Подумать только! Но если вы помочились на окна их столовой не потому, что они были снобами, то почему?

— По тысяче причин, — заверил его Нед. — Тот случай со скунсом. С удобрениями для лужайки. Засохшие петунии.

— И садовый гном, — поддакнул Билли, который мыл стаканы в раковине.

— Садовый гном стал последней каплей, — согласился Нед.

— Я бы ещё понял, если бы вас подтолкнули на поливание мочой их окон розовые пластмассовые фламинго, — сказал незнакомец, — но, признаюсь честно, только не гном.

Нед нахмурился, вспомнив нанесённое ему оскорбление.

— Ариадна дала ему моё лицо.

— Какая Ариадна?

— Жена Генри Фриддла. Вы когда-нибудь слышали более вычурное имя?

— Ну, фамилия Фриддл делает его более приземлённым.

— Она была профессором прикладного искусства в том же колледже. Слепила гнома из воска, сделала литейную форму, залила бетоном, потом сама его раскрасила.

— Создание скульптуры, для которой вы послужили моделью, можно считать за честь.

Пивная пена на верхней губе Неда только добавила ярости его лицу.

— Это был гном, дружище. Пьяный гном. С красным, как яблоко, носом. В каждой руке он держал по бутылке пива.

— И ширинка у него была расстёгнута, — добавил Билли.

— Спасибо, что напомнил, — пробурчал Нед. — Хуже того, из штанов торчала голова и шея дохлого гуся.

— Какое творческое воображение, — отреагировал турист.