Километрах в двух южнее этого места возвышался со своим замком второй приметный холм древнего Вавилона. Каср стоял не так высоко, как Бабил, однако был раза в четыре обширнее и находился как раз в том месте, где были обнаружены руины царского дворца. Там и стоял разрушенный центр некогда столь могущественной империи. Ирсит Вавилон, земля Вавилона, или Баб Илани, так называемые «врата богов», ведущие к величайшей и знаменитейшей святыне Вавилона храму бога Мардука.

Ровно в километре к югу от Касра возвышался метров на 25 холм Амран, названный так по стоящей на нем исламской погребальной святыне — усыпальнице Амрана Ибн Али, сына Али. Этот холм был самым высоким на всей былой городской территории Вавилона и располагался на равнине Захн, где были найдены также остатки Этеменанки — Вавилонской башни.

— Вот так времена сменяют друг друга, — сказал когда-то Роберт Колдевей Штайнеру. — Захн означает не что иное, как сковородка, и описывает характер местности как равнину. И это при том, что в цветущие времена Вавилона здесь располагался район священных храмов! Внутри окружной стены строилась Вавилонская башня и стоял храм Мардука. А что сегодня? Остатки храма Мардука глубоко погребены под осыпями холма Амрана, от столпотворения сохранились лишь несколько рвов для фундамента, заполненных грунтовыми водами, и по некогда священной земле проходит дорога, связывающая две деревни.

«Да, все так, — подумал Штайнер. — Ничто не вечно под луной. Достославнейший город Востока разрушен, притом так основательно, как никакое другое место. Бог и цари забыты, а дворцы распались в пыль».

Под его подошвами при малейшем движении шевелился песок пустыни. Штайнер поднял голову и взглянул на Альберта Крюгера: тот устремил взгляд на восток, в серо-коричневую даль, где когда-то располагался древний город Киш, именно там зародилось царство, на которое оглядывались и правители Вавилона.

Штайнеру казалось, что он воочию видит в дрожащем мареве пустыни полчища диких воителей, великолепные дворцы, полные золота и драгоценностей, и бесчисленные серые лица безымянных рабов, сгинувших в тысячелетнем царстве. Это было как fata morgana. Он прикрыл глаза, повернул голову, и картины исчезли так же внезапно, как и возникли.

На западе, откуда то и дело мародерствующие бедуины нападали на места раскопок, расплавленное солнце сливалось с песком пустыни, и первые фиолетовые тени все рельефнее обозначали очертания руин.

Пора. Карл Штайнер хлопнул Крюгера по плечу. Они поднялись и на негнущихся ногах спустились с холма. На равнине они ускорили шаг, чтобы достичь пояса финиковых пальм и под их защитой двинуться в сторону Касра.