— Вы ведь понимаете, что это не супруга «заманила» вас в лоно церкви? — сказал Амбрози, по ходу дела угощаясь кексом. — Она, может быть, стала катализатором в этом таинственном процессе, на самом-то деле к Иисусу вас привел Дух Святой.

Брейди кивнул, не желая ввязываться в теологические споры со старым кардиналом. Было время, когда он согласился бы с Амбрози, не колеблясь. А теперь он считал, что все то хорошее, что было у него после встречи с Карен, было сотворено ею. Ему нравились добрые друзья, душевное спокойствие и поддержка, которую он получал, посещая церковь и молясь дома в кругу семьи. Но несчастье потрясло его жизнь до самых основ, не пощадив и его веры: догма о любящем и заботливом Боге теперь представлялась ему ложью. Любящей и заботливой была Карен. Это она создала все, что у них было. Карен, а не Святой Дух. Но попробуй скажи это человеку в сутане.

К его удивлению, «старина Амбрози» заулыбался еще шире, когда Алиша смело объявила о своем неверии.

— Когда-нибудь вы услышите Его зов, дитя мое, — пообещал кардинал. — Ваши сомнения дают вам большое преимущество перед теми, кто ошибочно полагает себя спасенными. Очень многие думают, что узнали истинного Бога, хотя на самом деле познакомились лишь с фальшивым божеством, рожденным человеческой фантазией. К сожалению, разум их закрыт для истины, потому что им кажется, что они уже достигли отчего дома.

* * *

Они и заночевали в Ватикане, на квартире кардинала Амбрози. У него были большие, богато обставленные апартаменты с множеством комнат, так что места для гостей хватало. Старик сказал, что Брейди с Алишей — первые «живые люди», появившиеся в его квартире с тех пор, как семь лет назад умерла его сестра.

Брейди неторопливо обошел гостиную, кабинет и библиотеку, любуясь старинной мебелью с вычурными украшениями. Честно говоря, он не смог бы отличить бесценного антиквариата от дешевой подделки с «блошиного рынка», но готов был поспорить, что мебель куплена не в универмаге. На каждой стене висело по классической картине в золоченой раме, на некоторых — не по одной. Сверху каждую из них освещал медный светильник. Картины, безусловно, были мастерскими репродукциями известных полотен разных периодов эпохи Возрождения. Брейди узнал «Афинскую школу» Рафаэля и еще одну картину Тициана… Или Рубенса… Тут его познаний уже не хватало. Здесь же стоял кофейный столик, а на нем кружка с давно остывшим кофе, пепельница, набитая окурками, и пачка разношерстных периодических изданий — от официальных католических газет до телепрограммы. Порывшись в них, Брейди отыскал и обычные таблоиды типа «Нэшнл инкуайер» или «Стар», и издание подобного типа на итальянском под названием «Кронака вера». Было почему-то приятно обнаружить такие следы человеческого присутствия среди этой музейной обстановки.