— Вам, должно быть, очень нелегко, — негромко сказал Мак.

— Спасибо, — просто ответил Куинси.

Это были первые слова, которые пришли ему на ум.

Куинси подождал до утра, когда Рэйни отправилась на пробежку, и позвонил Эйбу Сандерсу. Он связался с ними вскоре после того, как нашли Рэйни. Подозреваемый Дункан как по волшебству появился тем же вечером, но потом исчезал еще дважды. Наблюдение за ним усилили, но улик по-прежнему не хватало. Не имелось никаких оснований для получения ордера — не было даже благовидного предлога, чтобы остановить и обыскать этого типа. Но он явно к чему-то готовился. Сандерс чувствовал, что Дункан наметил новую цель.

Куинси изложил Сандерсу суть идеи Мака, и тот задумался.

— Что ж, мы рассматривали версии и поглупее.

— Держи меня в курсе.

Сандерс повесил трубку. Рэйни вернулась с пробежки, и, пока она принимала душ, Куинси осмотрел ее вещи, ища хоть какие-нибудь признаки того, что Рэйни покупала пиво. К этому его приучила жизнь с алкоголичкой. Потом он вернулся в кабинет и долго сидел там, глядя на фотографию дочери.

Куинси несколько раз ездил в Портленд и навещал Шелли в больнице. Она стала настоящей душой ожогового центра, развлекая сиделок и пациентов анекдотами и полицейскими историями. Куинси она, судя по всему, ждала с нетерпением — особенно потому, что он всегда привозил ей ромашковый чай.

Шелли показала ему, в каких местах ей сделали пересадку кожи. Куинси кивнул и постарался сдержать тошноту.

Полицейская карьера шерифа Аткинс была окончена. Ей предстоял по крайней мере год операций и восстановительной терапии. Левая нога у нее была искалечена, но Шелли по-прежнему оставалась самой жизнерадостной из всех знакомых Куинси женщин, и он частенько думал, что в ожоговом центре, в компании мисс Аткинс, он чувствует себя куда уютнее, чем дома, с Рэйни.

Когда он навестил ее в четвертый раз, Шелли сообщила ему потрясающую новость:

— Я еду в Париж!

— Вы едете в Париж?

— Ну да. Я всегда об этом мечтала. О чем и проговорилась пару недель назад, когда давала интервью. Полагаю, мои слова растрогали какого-то олуха. Некто пожелавший остаться неизвестным прислал мне денег на поездку в Париж, с оплатой всех расходов. Как только смогу оторвать свою паленую задницу от кресла, сяду в самолет.

— Вы поставите с ног на голову весь Париж, — уверил ее Куинси.

— Вам правда ничего не известно об этих деньгах? — подозрительно спросила она.

— Ровным счетом ничего.

Но Шелли всегда отличалась проницательностью.