— Йорген всегда разговаривал с Йоханнесом у себя в кабинете. В тот вечер я целую вечность просидела на кухне — ждала, пока они закончат. Я разгадывала кроссворд. Ужин остывал, — она смущенно улыбнулась. — Вдруг я увидела, что дверь в кабинет снова открыта. Йорген сидел за письменным столом и листал охотничий журнал. Я спросила, где Йоханнес, и он ответил, что тот ушел и больше не вернется.

— И он не вернулся?

— Нет, — ответила Янна, — он не возвращался, пока Йорген был жив. Я звонила много раз, я по нему скучала. Он хотел, чтобы я развелась. Он говорил, что иначе не будет приходить ко мне в гости. Но я, конечно, не собиралась разводиться. Я любила Йоргена. Тогда он стал говорить мне гадости, — она замолчала, колеблясь.

— Например? — спросил Сёрен.

— Ну, например, что я живая пленница. Что Йорген тиран, что я ношу невидимые кандалы. Он сказал, что если я так представляю себе любовь — значит, я просто слепая, — она посмотрела в пол. — После смерти Йоргена Йоханнес не получил ничего — если не считать одного из охотничьих трофеев, висевших в коридоре. Он и до сих пор там висит, потому что Йоханнес отказался его забирать. Он пришел в ярость — но на что он рассчитывал? Мы почти год ничего о нем не слышали, даже когда Йорген лежал в больнице и умирал. Когда Йоханнес узнал, что Йорген ничего ему не оставил, он пришел в ярость.

Она посмотрела на Сёрена искренне, потом ее взгляд изменился.

— Я бы хотела, чтобы Йоханнес всегда оставался маленьким. Он был таким прекрасным мальчиком. Мягким и предприимчивым. Очень послушным, с ним никогда не было никаких проблем. Оба моих ребенка были такими в детстве. Но вот когда они выросли… Не знаю. Что-то мы, должно быть, сделали неправильно. И теперь слишком поздно, — она выпрямилась.

— Почему сестру Йоханнеса ни в чем нельзя упрекнуть? — спросил Сёрен.

— Она психически больна, — ответила Янна. — Это началось в переходном возрасте. Сначала она жила дома, много лет, но в конце концов нагрузка стала слишком большой, и она переехала в специальное учреждение.

— Йоханнес был гомосексуалистом? — внезапно спросил Сёрен.

— Его сестра говорила, что нет, — легко ответила Янна. — Хотя я, конечно, именно это подозревала, глядя на кожаную юбку и косметику. И потом, он никогда не знакомил меня с девушками. Но что я знаю о геях? Мне не нравятся геи, и да, какое-то время я считала, что он гей. Но дочь сказала, что он просто член какого-то клуба, в котором мужчины носят юбки и корсажи. Что он совершенно точно не гей. Она это знала, потому что была знакома с его девушкой. С женщиной, вернее, которая была старше его.